Наука и религия в современной философии - страница 36

Равным образом, человек с сердцем и волею, на которого возложена задача преследовать полезное в рамках реального, не в состоянии удержаться в этих границах. Что такое полезное? Что такое реальное? Человек притязает на право определять первое и, до некоторой степени, творить второе. Полезное— это средства, необходимые для достижение пели, которая мною задумана, и которую разум рисует мне, как достойную усилий человека. а реальное — это то, что я создал при помощи сил, почерпнутых в самой идее того дела, которым я задался. Другими словами, выше пользы человек необходимо ставит добро и красоту, как источник и меру самого этого полезного. Добро и красота требуют, подобно истине, чтобы их самих рассматривали как полезность, и притом, как полезность по преимуществу.

Мы видим, что основной принцип Конта, понятие „позитивный“, объединяющее в себе реальное и полезное, сам собою приводит, как только его начинают применять к делу, к объектам, стоящим выше данной реальности, к объектам, которые Конт хотел устранить. Реальное и полезное побуждают нас искать истину, красоту и добро.

Тщетными оказались все попытки вырвать из души человеческой стремление к тому, что превосходит человека; тщетно доказывали, что стремление это призрачно, что оно должно мало-помалу атрофироваться и исчезнуть, как орган, переставший функционировать: реальный человек не признает указанных ему границ. Конт запрещает нам что-либо видеть, чего-либо искать за пределами того мира, в котором мы живем. По Конту, этот мир должен быть для нас всем. Но уже Литтрэ замечает, что это „все“ есть не более, чем остров, со всех сторон окруженный океаном; правда, нам воспрещено плавать по этому океану, но мы его созерцаем, и его вид столь же благодетелен для нас, сколь грозен.

Можно ли закрыть от нас бесконечное? Можно ли рассчитывать, что эта идея атрофируется в нас вследствие неупражнения? Если религия и наука взаимно стесняют друг друга в том случае, когда мы пытаемся вместить их обе в конечный мир человеческих явлений, то, быть может, они снова приобретут свободу и независимость, раз мы допустим, что за пределами данного мира, составляющего область науки, существует другой мир, открытый для наших желаний, наших верований, для нашей мечты? Не идет ли такая постановка вопроса навстречу пожеланиям современной науки? мало того, не создается ли она самою наукой? Постановка эта принадлежит знаменитому английскому философу Герберту Спенсеру, одному из главных провозвестников идей нашей эпохи.

I. Доктрина Герберта Спенсера относительно науки, религии и их взаимоотношения. — Непознаваемое, наука и религия, — Эволюционизм, религиозная эволюция.

II. Анализ доктрины. — Мотивы, руководившие Спенсером. — Отношение теории религиозной эволюции к теории непознаваемого. — отрицательное и положительное непознаваемое. — Герберт Спенсер и Паскаль.

III. Ценность доктрины. — Не является ли непознаваемое Герберта Спенсера лишь остатком религии — Ценность чувства no Г. Спенсеру. — Впрочем, доктрина его имеет рациональное основание. — Слабый пункт системы: непознаваемое рассматривается с чисто объективной точки зрения. Г. Спенсер приписывает ему или слишком много, или слишком мало.

Идеи Герберта Спенсера относительно религии не принадлежат к числу наиболее оригинальных частей его философии. Maтериально они занимают лишь небольшое место в его труде. Но если всегда интересно знать, что думал по атому вопросу тот или другой крупный мыслитель, то имеются еще и специальные основания, заставляющие присмотреться к тому, что написал о религии Герберть Спенсер.

Он принадлежал к семейству проповедников и преподавателей, в котором религия была делом первейшей важности. По материнской линии он происходил из старой гугенотской французской фамилии Бреттелей. Его прадед, Джон Бреттель, был личным другом Джона Уэсли, основателя методизма, и сам занимался проповедью этого учения. Его мать, Гарриет Гольмс, очень набожная, строго соблюдала обряды англиканской церкви, несмотря на то, что была методисткой. Джордж Спенсер, отец Герберта, живо интересовался религиозными вопросами. Будучи сначала методистом, он выступил из этой секты, так как не нашел там той внутренней религии, в которой чувствовал потребность, и обратился к квакерам. Характер его религиозности ярко выразился в том, что он чувствовал настоящее отвращение к предписаниям и обрядам церкви.