Но как открыть такую связь? Опыт, по учению Декарта. как раз и дает нам познание этого рода. Но связи, установленные опытным путем, прежде всего случайны; по Декарту, разум, истолковывая чувственный опыт, опирается на особый сверхчувственный опыт, который Декарт называет интуицией, и который только и позволяет нам добыть познание необходимые и всеобщие. В нас самих лежит принцип и основание необходимой связи вещей, и принцип этот есть не что иное, как наш, так называемый, разум. Рационализм — вот та точка зрения, которую отстаивал Декарт, — рационализм, приписывавший разуму известную способность устанавливает связи, определенное содержание, специфические законы и силы.
В этом же смысле истолковывал Декарт отношение между религией и наукой.
Найдя в разуме основание для суждения, связывающего sum и сogitо, он в этом же самом разуме рассчитывал найти отношение человека к Богу и Бога к миру, — отношение, из которого вытекала бы совершенная гармония между наукой, природой и религиозными верованиями. Результат этот достигается Декартом посредством анализа содержание разума и посредством отправляющихся от этого содержание доказательств, уже не силлогистических и чисто формальных, но математических и конструктивных.
Очевидно впрочем, что здесь, дело идет исключительно о самых основных принципах религии: о Боге, его бесконечности, его совершенстве, о нашей зависимости от него. Что касается частных догматов отдельных положительных религий, то философия отнюдь не компетентна рассуждать об этом. Стоить вспомнить, какое обилие сект, ересей, споров и клеветы породила схоластическая теология, чтобы пожелать полнейшего исчезновение всего этого. Ведь простые и невежественные люди достигают царства небесного так же успешно, как и ученые: их наивные верование более надежны, нежели вся теология и все теологи вместе взятые.
Таково было картезианское учение. Согласно этому учению, в недрах самого разума находятся те зародыши, из которых возникает и религия, и наука, и та специфическая связь между ними, которая гарантирует как их взаимное согласие, так и их взаимную независимость. Этот своеобразный рационализм, который можно назвать новейшим рационализмом, господствовал над философской мыслью в XVII и XVIII столетиях.
У известной группы философов рационализм этот принимает догматический характер. Доверяя своим силам, он хочет построить на ряду с наукой о природе науку о вещах божественных, которая бы ничуть не уступала физике и математике в смысле очевидности и достоверности своих истин.
У Спинозы разум устанавливает бытие бесконечной субстанции, которая есть Вот, и из сущности этой субстанции он выводит принцип всеобщих законов природы. Этим оправдываются усилия науки свести к законам множественность единичных вещей, на первый взгляд совершенно беспорядочную. С другой стороны, по отношению к текстам, почитаемым священными, какова, например, иудейско-христианская библия, разум выдвигает принцип, что писание должно истолковываться исключительно на основании самого писания, поскольку дело идет об установлении исторического смысла св. учений и пророчеств; но, раз эта критическая работа экзегетики закончена, одному только разуму принадлежит право решать, можем или не можем мы примкнуть к этим учениям.
Лейбниц, углубляя различие между истинами размышление и истинами веры, как двойным фундаментом познания, открывает объединяющее их начало в возможном бесконечном, которое, — охватывая собою всякое бытие — и необходимое, и фактически данное, — есть именно то, что мы называем Богом. В то время как науки изучают, по Лейбницу, отношение между вещами, рассматривая последние согласно их чувственной видимости, как внешние друг по отношению к другу, — религия стремится уловить внутреннюю вселенскую гармонию в ее живой реальности, то взаимное проникновение существ друг в друга, то желание каждого из них принять участие в благе и радости всех остальных, которое является тайной пружиной их жизни, всяких предпринимаемых ими усилий; тем самым религия делает людей способными разделять и умножать славу Божию, которая есть истинное начало и истинный конец всего того, что существует или стремится к существованию.
