Постойте, это уже становится попросту неприлично. Легкие смешки и шушуканье зрительниц, наслаждающихся романтической картиной, потрясенно стихли — видимо, они и сами не ожидали такого результата. Боже мой, но и я не хочу… нет, просто не могу оторваться от нее… Это тепло, это нежное дыхание, этот знакомый аромат… Аромат?.. Постойте, благоухание яблок, напоминающее о знойном летнем дне со звенящей в нестерпимо ярком летнем небе тишиной, нарушаемой лишь слабым жужжанием пчел и шелестом листьев старого сада… я прекрасно его знал. Лучше всех запахов на свете. Я вырос вместе с ним.
Вот в чем, оказывается, дело. Да, в общем-то, это было совершенно логично. Чтобы окончательно убедиться, я, не прерывая поцелуя, осторожно согнул правую руку и мягко, нежно двинул вперед ладонь, сложенную чашечкой. Именно там, где я ожидал, с точностью до миллиметра, ее остановила упругая преграда, коротко прошуршавшая шелком. Надо сказать, чтобы полностью наполнить ладонь, ее не хватило.
— Ах!..
Испуганно вздохнув, девушка, которую я целовал, отшатнулась прочь. Криво усмехнувшись, я стащил с глаз повязку. Да, все было именно так, как и предполагалось.
Прямо перед моим лицом оказались потемневшие, полные смятения зеленые глаза Алисы. Ее крепко держали за руки Цирцея и Элиза, чтобы не сбежала. Тоже слегка покраснев, они отводили взгляды. Из-за их спин, прижав ладонь ко рту, расширенными глазами смотрела Маркетта. Повисло неловкое молчание.
— С-справедливость восторжествовала!.. — заявила, наконец, Цирцея, выпуская Алису. — Простите, Золтан, но мы решили, что место у рампы по праву принадлежит главной виновнице происшествия.
— Подруги, называется!.. — со слезами в голосе воскликнула Алиса, вырываясь из их рук. Потом пронзила меня яростным взглядом. — А ты… ты…
Звонкая пощечина заставила меня отшатнуться. Треск раскатился окрест, заставив головы за соседними столиками синхронно повернуться в нашу сторону. Алиса, закрыв лицо руками, бросилась бежать, не разбирая дороги.
Попавшаяся ей на пути невысокая девушка в круглых очках, с темно-каштановыми волосами, заплетенными в растрепанную косу — эталонная отличница с виду — испуганно шарахнулась в сторону, споткнулась, неуклюже попыталась опереться рукой на наш столик, чтобы удержаться на ногах… и вылила весь остывший кофе из многострадального кофейника на китоновское форменное платье. На этот раз без остатка.
— Ой!.. — студентка приземлилась на пол, довольно сильно ударившись. Ресницы за круглыми стеклышками очков мгновенно набухли слезами.
Потирая горящую щеку левой рукой, я шагнул вперед и машинально-вежливо подал руку несчастной, подняв ее на ноги. Но глаза мои невольно возвращались к зарослям рододендронов, за которыми скрылась Алиса.
Ошеломление все не проходило.
Нет, конечно, умом я понимал, что верной подруге детства уже исполнилось девятнадцать лет. Но, говоря искренне, был совершенно неспособен воспринимать ее как-то иначе, чем тощую конопатую пацанку с растрепанным нимбом огненно-рыжих волос в сандалиях на босу ногу и коротких штанишках — точно таких же, что я сам носил пяти лет от роду. Образ заливисто хохочущей Алиски — вниз головой повисшей на яблоневой ветке рядом со мной, шлепающей босиком по ручью или увлеченно швыряющей в меня репейниками — снова встал перед глазами.
Строго говоря, она не всегда была такой. Когда Кларисса Саффолк, супруга приобретшего соседское поместье известного юриста, впервые нанесла матери визит вежливости, моим глазам предстала девочка в смешном розовом платьице. Сделав вымученный книксен, она дичилась еще ровно пять минут. Но стоило нашим родительницам милостиво отпустить детишек погулять в саду, как ее хитрая щербатая улыбка немедленно дала понять, что время одиноких игр с самим собой закончилось. Самозабвенные салочки в розовых кустах завершились с одной стороны плачевно — тетя Кларисса пришла в ужас, увидав, что дочь сумела сотворить со своим нарядом всего за полчаса — а с другой стороны, вполне счастливо. Не склонная к лишним строгостям, она уже назавтра отпустила Алису поиграть, милостиво согласившись с ее доводами о том, какую одежду следует считать подходящей. Конечно же, простую и функциональную, в точности как у маленького Золтана. Следующие восемь лет у меня не было проблем, когда требовалась соратница по приключениям. Конечно, иногда Алиске приходила в голову блажь приодеться и расфуфыриться по-девчачьи, но мои насмешки быстро возвращали ее в обычный вид — и на меня обрушивалась заслуженная месть.
