Говоря о семейной жизни Пушкина, Щеголев приводит цитату из письма Пушкина-жениха П. А. Плетневу от 29 сентября 1830 года: «Все, что ты говоришь о свете, справедливо; тем справедливее опасения мои, чтоб тетушки да бабушки, да сестрицы не стали кружить голову молодой жене моей пустяками. Она меня любит, — но посмотри, Алеко Плетнев, как гуляет вольная луна etc».
Другая позиция, близкая к той, которой придерживались друзья Пушкина, и к тому, что хотелось самому поэту, нашла выражение в 1935 году в первой книге, посвященной Наталье Николаевне, — «Невеста и жена Пушкина». Ее автор — известный пушкинист Модест Людвигович Гофман, выехавший в 1922 году в заграничную командировку и оставшийся в Париже, где он по праву стал признанным главой пушкиноведения в русском зарубежье.
Книга открывается цитатой из пушкинской поэмы «Цыганы»:
К чему? вольнее птицы младость.
Кто в силах удержать любовь?
Чредою всем дается радость;
Что было, то не будет вновь.
По поводу этих строк Гофман пишет: «Всем своим „донжуанским“ опытом Пушкин знал радость и муки (чаще муки!), которые дает крылатый бог любви, и знал прежде всего, что любовь крылата: найдет, налетит, властно покорит не умеющее ей сопротивляться бедное человеческое сердце».
Гофман замечает: «Пушкин не мог теперь, в этот период, не увидеть, что Наталья Николаевна его любит, а не со спокойным безразличием дает свою руку», но тут же напоминает, как «гуляет вольная луна».
Через два года после Гофмана В. В. Вересаев к столетию гибели поэта выпустил свою популярную книгу «Спутники Пушкина». Очерком, посвященным Наталье Николаевне, он обобщил все то, что в воспоминаниях, рассказах и письмах современников было высказано о ней. Он выразился более чем определенно в отношении написанного о Наталье Николаевне ее старшей дочерью от второго брака, А. П. Араповой, назвав ее сообщения «лживыми» и «тенденциозными», «в которых нельзя верить ни одному слову». Однако один из лживых рассказов Араповой о связи Пушкина со свояченицей Вересаев непоследовательно принимает и закрепляет одной фразой без всяких оговорок: «За время одной из беременностей жены он интимно сошелся с девушкой-сестрой ее Александриной Гончаровой».
To же самое можно заметить и в связи с тем, что пишет Вересаев по поводу ревности, испытываемой Натальей Николаевной к объектам пушкинского интереса. При этом привлекается суждение Софьи Николаевны Карамзиной, писавшей в 1834 году: «Жена Пушкина часто и преискренно страдает мучениями ревности, потому что посредственная красота и посредственный ум других женщин не перестают кружить поэтическую голову ее мужа». Карамзина пишет о поэтических увлечениях, Вересаев же переводит это высказывание на более прозаическую почву: «Ревность и подозрения Натальи Николаевны были очень не лишены оснований. У Пушкина за время его женатой жизни был целый ряд увлечений: графиня Н. Соллогуб, А. О. Россет-Смирнова, графиня Д. Ф. Фикельмон». Дальше речь идет о якобы имевшей место связи Пушкина с Александриной Гончаровой, а в целом создается ложное впечатление, что у Пушкина была связь со всеми названными дамами.
По поводу ревности Пушкина Вересаев также пишет, привлекая для поддержки своих суждений вовсе не равнодушного свидетеля из прошлого — Анну Николаевну Вульф, с которой Пушкин имел роман в период михайловской ссылки: «Я здесь меньше о Пушкине слышу, чем в Тригорском даже; об жене его гораздо больше говорят, чем о нем; от времени до времени я постоянно слышу, как кто-нибудь кричит об ее красоте». К чести Вересаева, следует заметить, что, приведя свидетельства современников Пушкина о нравах, царивших при дворе, о романах Николая I, он по поводу жены Пушкина написал вполне определенно: «Наталья Николаевна держала императора в должных границах, так что ему ничего больше не оставалось, как изображать добродетельно-попечительного отца и давать Наталье Николаевне благожелательные советы держаться в свете поосторожнее, беречь свою репутацию и не давать повода к сплетням».
Однако если в этом вопросе Вересаев был сдержан в отношении Натальи Николаевны, жены поэта, то в отношении вдовы Пушкина, а тем более генеральши Ланской он пересказывает ту же Арапову, в сообщениях которой, по его собственному выражению, «нельзя верить ни одному слову», и заключает: «Все эти данные с большой вероятностью говорят за то, что у Николая завязались с Натальей Николаевной очень нежные отношения, результаты которых пришлось покрыть браком с покладистым Ланским». То, что Вересаев определил как «большую вероятность», под пером некоторых наших современников приобрело несомненность факта, хотя для того не было никаких оснований.
