— Если только сумею, я с удовольствием скажу все, что могу.
— Ну так вот! Скажите, кто этот господин, который только что вышел от вас?
— Право, при всем желании не могу вам этого оказать! Это какой-то сумасшедший, который даже не назвал мне своего имени!
— Мистер Натансон, не лгите! Вы прекрасно знаете, кто он такой!
— Будь я проклят, если не говорю вам правду! — воскликнул адвокат. — Не понимаю, почему вы мне не верите! Он вошел сюда и сразу сказал, что не желает называть своего имени, так как, мол, у него дело такое таинственное и загадочное, что он хочет сначала мне его изложить и узнать, возьмусь ли я за него как адвокат. Затем он рассказал мне массу всякой ерунды, так что я даже подумал, что он не в своем уме, и попросил его отправиться к какому-нибудь другому адвокату, так как у меня нет времени для него.
Пинкертон начал терять терпение.
— Все это вы можете говорить кому угодно, но только не мне! — ответил он. — Вам не удастся провести меня! Я прекрасно видел, как вы положили в кассу пятьсот долларов, полученные вами от этого господина! Он заплатил вам пятьсот долларов за то, чтобы вы молчали!
— Я не знаю, откуда вы это взяли! — возразил Натансон. — Я сказал вам одну только сущую правду, а если она вам не нравится, то я в этом не виноват! Какое вы имеете основание думать, что меня вообще можно купить? Я человек честный и на такие дела не иду…
— Довольно! — резко оборвал его Пинкертон. — Сознайтесь в том, что вы получили пятьсот долларов от этого человека за то, чтобы вы молчали в случае, если к вам обратятся с запросом, была ли у него тяжба с Давидом Саломоном! Вы признаете это или нет?
— Нет, не признаю, потому что это неправда! Вы жестоко ошибаетесь, мистер Пинкертон!
— А если я буду настаивать на своем? — резко ответил сыщик. — Если я вам заявлю, что немедленно арестую вас в случае дальнейшего отпирательства?
Натансон побледнел.
— Арестуете?! — воскликнул он. — Но за что? Вы не вправе сделать этого! Я ничего дурного не сделал, и у вас нет никаких оснований к этому.
— Хорошо, мистер Натансон! — ответил Пинкертон с улыбкой. — Я пока еще воздержусь от этого, так как добьюсь своей цели и без вашей справки! Как бы там ни было: признаете ли вы, что состояли поверенным казненного Давида Саломона?
— Да, признаю!
Пинкертон встал и подошел к двери. Но тут он еще раз обернулся и сказал:
— Еще одно, мистер Натансон! Я в этом деле буду действовать энергично, и, полагаю, вам попутно тоже попадет. Для ближних ваших будет весьма желательно, если вы на несколько лет отправитесь в места не столь отдаленные. Прощайте!
С этими словами сыщик ушел, а адвокат остался в своем кабинете в весьма неприятном настроении.
Полицейский инспектор Мак-Конелл сидел за работой у себя в кабинете в здании главного полицейского управления в Нью-Йорке.
Вдруг к нему вошел вестовой и доложил:
— Вас настоятельно желает видеть какой-то бродяга!
— Бродяга? Что ж, пусть войдет!
Спустя несколько минут, в кабинет вошел плохо одетый мужчина с испитым лицом и поклонился инспектору.
— Что вам угодно? — спросил Мак-Конелл.
— Меня зовут Джекоб Гаррис! — ответил незнакомец. — Я хотел бы поговорить с вами с глазу на глаз, мистер Мак-Конелл!
Мак-Конелл дал знак вестовому, и тот вышел. Затем он взял со стола маленький револьвер и начал вертеть его в руке. Приходилось допускать возможность, что незнакомец явился с намерением произвести покушение, и Мак-Конелл на всякий случай приготовился дать должный отпор.
Он не заметил, что бродяга слегка улыбнулся, когда увидел револьвер.
— Ну, что же вам нужно? — снова спросил инспектор.
— Я должен доверить вам тайну! — заявил незнакомец, подойдя ближе.
— Говорите, в чем дело?
Вдруг бродяга громко воскликнул:
— Арестуйте меня!
— Арестовать вас? За что?
— Я — убийца Сары Саломон!
Инспектор невольно растерялся:
— Что такое? Вы — убийца Сары Саломон? Вы написали письмо судье Буту?
— Да, я написал это письмо!
— Отлично, в таком случае я арестую вас! Но что побудило вас явиться в полицию? Совесть, что ли, замучила вас?
— Нет, я явился для того, чтобы истинный убийца был наказан!
