Здесь Пинкертон вышел из поезда, так как на дебаркадере опять увидел маленькие белые камни.
Напротив вокзала располагались ворота в парк, через которые сыщик и прошел дальше.
Следуя указанию камней, он направился прямо вперед, мимо гостиницы «Горячих источников».
Затем путь шел дальше, к нижнему бассейну гейзеров, но здесь внезапно заворачивал в левую сторону — в скалистую пустошь.
Завернув за один из утесов, Пинкертон вдруг увидел перед собою Пристона, который тоже сразу узнал его.
— Слава Богу, что вы пришли, мистер Пинкертон! Я потерял их из виду!
— Здесь, на этом месте?
— Да!
— В таком случае нам надо разойтись в разные стороны! — решил Пинкертон. — Идите вы направо, а я пойду налево! Если вам нужна будет моя помощь, то стреляйте! Не жалейте преступника, и если он поднимет на вас свою трость, то немедленно пристрелите его! Эта трость — опасная штука, так как в ней имеются отравленные стрелы!
— Надеюсь, что я не промахнусь! Я недурной стрелок! — решительно заявил Пристон. — А если я услышу ваши выстрелы, то, конечно, сейчас же прибегу к вам!
— Отлично! А теперь вперед!
Нат Пинкертон вошел в ущелье по левой стороне, а Пристон, в другое ущелье, — по правой.
Сыщик быстро шел вперед, так как хотел возможно скорее установить, находится ли он на верном пути.
Вдруг он очутился перед огромной скалой, закрывавшей вид вперед.
Он осторожно подошел к скале, так как надо было опасаться, что за нею скрывается Иван Кольдвелль со своими отравленными стрелами.
Когда Пинкертон обогнул скалу, он вдруг в ужасе отшатнулся.
Перед ним на земле лежал обезглавленный труд изящно одетой, молодой женщины. Кровь сочилась из шеи и образовала большую лужу.
— Это несчастная Элли Лунди! — злобно пробормотал Пинкертон. — О, зачем я дал в Нью-Йорке улизнуть этому негодяю! Зачем я его не пристрелил на месте! Ведь это ужасно!
Он понял, почему именно преступник обезглавил девушку. Он сделал это для того, чтобы нельзя было опознать убитую, так как он, конечно, сообразил, что если даже Пинкертон умер, то его помощники не замедлят разослать повсюду описание примет его и его спутницы, которое можно было легко составить по рассказам соседей на 141-ой улице.
Стало быть, преступник находится здесь и совершил новое злодеяние именно в этом месте, так как вероятно знал, что сюда по целым неделям никто не заходит.
Пинкертон побежал бегом по той дороге, куда Кольдвелль должен был отправиться дальше.
Добежав до выхода из ущелья, сыщик увидел перед собой обширное пространство, покрытое многочисленными гейзерами, испускавшими вверх струи горячей воды.
На противоположной стороне был расположен маленький домик с широкой верандой, откуда открывался великолепный вид на гейзеры.
На веранде сидели многочисленные туристы, а перед домом стоял омнибус, с которым пассажиры возвращались на вокзал.
Пинкертон взял подзорную трубу и посмотрел по направлению домика.
Предчувствие его не обмануло: в омнибус как раз садился Иван Кольдвелль.
Он нес в руке маленький чемодан и озирался по сторонам, как бы опасаясь ежеминутно, что его задержат. В другой руке он держал толстую трость: несомненно — изобретенное его братом оружие.
Нат Пинкертон положил подзорную трубу в карман, нащупал свои револьверы и затем быстро направился к омнибусу.
Иван Кольдвелль увидел его, когда он был на расстоянии двухсот метров.
Преступник точно окаменел от ужаса. Он широко раскрыл глаза, побледнел, как смерть и уронил свою трость.
Как только Пинкертон заметил это, он моментально воспользовался этой случайностью. Он быстро подбежал к омнибусу.
Хитрость удалась: Кольдвелль так испугался, что моментально бросился бежать, не успев даже подхватить свою трость.
Он схватил лишь свой чемоданчик и с быстротой молнии помчался к гейзерам.
— Стой, Кольдвелль! — громко крикнул Пинкертон. — Ты все равно от меня не уйдешь!
Преступник ничего не ответил, а помчался еще быстрее.
Изумленным и взволнованным людям на веранде представилось захватывающее зрелище. Они увидели погоню сыщика за преступником.
Последний бежал зигзагами, стараясь во что бы то ни стало избавиться от своего преследователя.
