А Нат Пинкертон быстро юркнул в прачечную и выскочил в окно. Спустя минуту он уже был на улице и подошел к ожидавшим его Бобу и Мак-Конеллу.
— Ну, что? — спросил инспектор. — Добились вы чего-нибудь?
— Да, многого! Сейчас я хочу немедленно арестовать Нормана! Но сделаю это необычно: я хочу уличить его сразу во всем и поэтому отправлюсь за ним и заставлю поехать домой. А вы тем временем известите здешнего полицейского инспектора, возьмите с собой несколько полисменов и отправьтесь с ними в дом Нормана! Там на всякий случай арестуйте слуг-негров, поскольку я еще не знаю, причастны они к убийству или нет. Затем вы с полисменами зайдите в спальню Нормана на верхнем этаже и встаньте полукругом — там я собираюсь устроить ему крупный сюрприз!
— Вот так штука будет! — заметил Мак-Конелл, — Вы правы, мистер Пинкертон! Таким образом мы скорее заставим негодяя сознаться!
Пинкертон направился в клуб «Унион» на Вашингтон-авеню.
А Мак-Конелл с Бобом приступили к исполнению его распоряжений. Они зашли в полицию и спустя некоторое время вместе с инспектором Гаральдом и пятью полисменами вернулись на Скарфилд-авеню. Они смогли войти в дом лишь после того, как сделали несколько продолжительных звонков в дверь.
Двое слуг-негров находились в коридоре. Один из них лежал на полу, будучи уже совершенно пьяным, а другой стоял, прислонившись к стене. Он проговорил заплетающимся языком:
— Ага! Вы наверно… пришли… чтобы арестовать у нас… вора?
Арестовали слуг-негров. Третьего в доме не оказалось, а те, будучи почти в бессознательном состоянии, не могли сказать, куда он ушел. Вместо ответа они пробурчали что-то совершенно непонятное.
Две полисмена доставили негров в полицейское бюро, где их посадили за решетку.
Поиски третьего негра не увенчались успехом.
Затем Мак-Конелл, Боб, Гаральд и полисмены встали полукругом в спальне Нормана. Входную дверь в дом они пока заперли. Воцарилась полнейшая тишина.
В большом зале клуба «Унион» было весьма оживленно. Молодежь танцевала под звуки прекрасного оркестра, а люди постарше сидели в смежных комнатах за столами, накрытыми большими скатертями и уставленными шампанским и дорогими винами.
В клубе собралось высшее общество Ньюбурга, не подозревавшее о близящемся громком скандале.
Играли вальс, когда Нат Пинкертон через боковую дверь вошел в одну из гостиных, расположенных рядом с залом. Там никого не было, и Пинкертон, стоя около дверей, мог наблюдать за тем, что происходит в зале.
Нормана он увидел быстро.
Это был стройный, элегантно одетый мужчина. Однако черты лица его производили довольно неприятное впечатление.
Он носил золотые очки; видимо, это были те самые, в которых одно стекло он заменил сегодня утром.
Норман танцевал с молодой, очень красивой девушкой и, по-видимому, нашептывал комплименты, судя по тому, как она краснела и смущенно опускала глаза.
Когда оркестр умолк, Норман проводил свою даму к тому месту, где сидели ее родители.
Он наклонился к отцу молодой девушки и проговорил:
— Вы, мистер Тват, и ваша супруга, вероятно, давно уже заметили, что я неравнодушен к вашей дочери! Я был бы весьма рад, если бы мог иметь некоторые надежды!
Старик подумал немного, потом положил Норману руку на плечо и ответил:
— С моей стороны вы не встретите препятствий, мистер Норман! Приходите ко мне завтра, мы сможем основательно потолковать. Вы лично мне нравитесь, но только я посоветовал бы вам заняться чем-нибудь, а не проводить время зря! Если вы согласны вступить в мое дело и немного облегчить мои заботы по управлению, то я скорее был бы готов…
— Охотно принимаю это условие! — поспешил заверить Норман. — Очень благодарен вам за надежду, которую вы мне подаете! Завтра я обязательно буду у вас!
Старик Тват, состоявший старшиной клуба, случайно взглянул на дверь одной из гостиных и пришел в недоумение.
— Что за незнакомец? — проговорил он. — Очевидно, не здешний, он даже не одет для бала! Нельзя допускать, чтобы публика с улицы появлялась здесь и разглядывала нас!
Норман посмотрел на незнакомца и проговорил:
— Погодите, мы его живо выставим отсюда! Я пойду с вами, мистер Тват, и, если он скажет какую-нибудь дерзость, я с ним поговорю серьезно!
