Рафик Наджиб, зная, что шурави будут против, договорился все равно о том, что будет мир, и вместо шурави в Афганистане будут китайцы, которые тоже коммунисты, но шурави их ненавидят, потому что китайцы не хотят им подчиняться и пустить шурави к себе, чтобы там тоже воевали, и чтобы лишиться своей земли из-за войны. Он договорился с американцами, что они не будут поддерживать больше ашраров, а вместо этого помогут Афганистану, чтобы он жил в мире.
Шурави, узнав о том, что делает доктор Наджиб, решили разорвать землю Афганистана на части, что бы мы так и дальше воевали друг с другом. Люди шурави пришли к известному бандиту и врагу саурской революции Ашмад Шаху по прозвищу Масуд и сказали ему — помоги нам, и мы оторвем от Афганистана часть земли, и присоединим ее к своей земле, а ты будешь там амиром. Масуд согласился, потому что он враг Саурской революции и желает зла Афганистану. Когда он согласился — шурави обрадовались, пошли к рафику Танаю и сказали — помоги нам убить рафика Наджиба и рафика Лаека — и тогда ты будешь править в Кабуле. Рафик Танай давно мечтал о власти, но народ ему не давал, товарищи по партии не доверяли ему, зная о его жестокости. Рафик Танай хотел власти и поэтому сказал шурави — хорошо я сделаю так, как вы скажете!
Когда рафик Наджиб узнал все это — он собрал чрезвычайное заседание Политбюро нашей партии и пригласил на него рафика Таная, чтобы он дал отчет в своих делах, как он предавал революцию вместе с шурави, желая захватить власть, как он воровал деньги и как он расстреливал честных членов партии, хотя рафик Наджиб ему не разрешал делать этого. Рафик Танай сказал — я не пойду, потому что я не признаю власти партии, и твоей власти тоже не признаю, я сам по себе. Тогда Политбюро собралось без рафика Таная и исключило его и группу других товарищей из партии за такие высказывания и антипартийную деятельность вместе с шурави.
Узнав об этом, рафик Танай испугался того, что ему придется отвечать перед партией за свои дела и побежал на север, в Баграм, где стоят самолеты шурави и скрылся там, под их защитой. Когда шурави узнали, что сделал рафик Наджиб, они сказали ему: одумайся и верни рафика Таная в партию, потому что он честный человек. Рафик Наджиб сказал: я не буду этого делать, потому что он предатель и вредит делу мира в Афганистане. Тогда шурави сказали: если ты не сделаешь этого — мы придем в Кабул и сами это сделаем, потому что мы сильнее тебя. Рафик Наджиб не испугался и сказал: у Афганистана тоже есть армия.
Товарищи! Офицеры и солдаты, коммунисты! Судьба Афганистана в ваших руках! Мы и только мы должны определять будущее Афганистана! Шурави предавали нас до этого и хотят предавать еще раз! Мы не хотим воевать с шурави! Мы не хотим убивать их! Мы хотим — чтобы они просто ушли! Просто ушли — разве это много? Ответьте мне!
Тишина. Только с гор — подувает ледяной ветерок да поднимается к небу пар
— Нет… — негромко сказал кто-то
— Нет! Ты прав, нет, мы не много хотим! Русские гости в нашем доме, это так — но они злоупотребляют гостеприимством. Мы просто должны сказать им — уходите! Мы должны поблагодарить их и с миром проводить из нашего дома. Мы, афганцы! Мы, пуштуны, узбеки, таджики — все, кого приютила эта земля — должны решить ее судьбу так?
— Так… — закричали нестройно — но уже несколько человек
— Рафик Наджиб и рафик Лаек — те, кого выбрала партия. Те, кого выбрали мы все! Они сказали: Афганистан сам решит свою судьбу! Афганистан сам придет к миру! Афганистан сам решит, с кем ему дружить! Мир, товарищи!
— Мир! — закричали уже многие и громко
— Афганистан!
— Афганистан! Афганистан! Афганистан!!!
А вы думаете, как получается, что целые дивизии переходят на сторону душманов? А вот так вот — все и получается. Просто удивительно, насколько афганцев легко завести и распропагандировать. Тем более — если подобрать правильные слова. А эти слова писали умные, очень умные люди. Здесь ни слова не говорилось об отступлении от завоеваний Саурской революции. Здесь лишь мельком прозвучало о дружбе с США и ни слова не сказали о том, что уже достигнута принципиальная договоренность с группой монархически настроенной оппозиции — за эту договоренность отвечал Лаек со стороны компартии и Себгатулла Моджаддиди — со стороны вооруженной оппозиции, которому удалось создать твердую четверку — четверку партий, готовых пойти на примирение в случае установления в Кабуле устраивающей их власти. Никто не проговорился о том, что один из вариантов плана предусматривает одновременно нападение на русские гарнизоны боевиков вооруженной оппозиции, частей, верных заговорщикам и отрядов китайского и пакистанского спецназа. Никто не проговорился о том, что монархическая оппозиция намеревалась вернуться в страну и занять в ней высокие посты — а ведь все они были крупными землевладельцами после их возвращения неминуемо бы начался передел земельной собственности с большой кровью. Авторы этого послания били по самому больному — по нестабильности власти, по частым, неоправданным сменам власти, по грызне в высших эшелонах власти. Коммунистический режим был плох тем, что воображал, будто народу нужно знать только то, что ему нужно знать — а что не нужно, то не нужно и нечего выдумывать. Получается же на деле наоборот — если ты не выступишь и не расскажешь свою точку зрения на произошедшее, которая будет, по крайней мере, выглядеть правдиво — за тебя это сделают другие, такого надуют людям в уши, что хоть стой хоть падай. Вот и надули — желающие всегда найдутся.
