— Это ужасно.
— Не так уж. Многие из них правы. К тому же быть изображенным раскрашенной, как юная красавица-танцовщица, — лучше, чем выглядеть дикарем, как в ваших газетах рисуют наших мужчин.
— В основном все это полный вздор, — настаивал Эдгар. — Я не обращаю внимания...
— Нет, поймите. Я же не жалуюсь, я просто размышляю или даже переживаю за тех, кто приезжает сюда, ожидая встретить то, что существовало в их воображении.
Эдгар поерзал на одеяле.
— Я уверен, что когда они приезжают, они сразу понимают, что ошибались.
— Или же стараются изменить нас так, чтобы мы подходили под их представления.
— Я... — Эдгар замолчал, осознав ее слова. Он глядел на нее, раздумывая.
— Простите. Я не хотела быть такой резкой, мистер Дрейк.
— Нет... Нет, вам не за что извиняться. — Он кивнул собственным мыслям. — Не думайте, я очень хочу поговорить с вами, но просто я немного застенчив. Такой уж у меня характер. Дома, в Лондоне, я веду себя так же.
— Это неважно. Я люблю поговорить. Здесь я порой чувствую себя одинокой. Я немного говорю по-шански, а некоторые деревенские немного говорят по-бирмански, но мы такие разные, большинство из них никогда не покидали своего селения.
— Но у вас есть доктор... — он тут же пожалел, что сказал об этом.
— Мне нужно было рассказать вам еще в Мандалае. Хотя бы только для того, чтобы вы не спрашивали.
Эдгар ощутил внезапное и сильное облегчение от того, что его подозрения наконец получили подтверждение.
— Он часто уезжает, — сказал он.
Кхин Мио поглядела на него, как будто его слова удивили ее.
— Он — важный человек, — сказала она.
— Вы знаете, куда он уезжает?
— Куда? Нет. — Она покачала головой. — Просто уезжает. Это не мое дело.
— Я бы сказал, что ваше. Вы же говорите, что вам одиноко.
Она снова посмотрела на него, на этот раз дольше.
— Это совсем другое, — просто сказала она.
В ее голосе прозвучала печаль, и Эдгар ждал, что она скажет что-нибудь еще. Но она молчала. Эдгар произнес:
— Извините меня. Я не хотел вас обидеть.
— Я не обиделась. — Кхин Мио опустила глаза. — Вы задавали мне много вопросов. Это тоже по-другому. — По ветвям деревьев пробежал порыв ветра. — У вас есть кто-то, мистер Дрейк?
— Да, — медленно ответил Эдгар, испытывающий облегчение от того, что разговор перешел от доктора на другую тему. — Мою жену зовут Кэтрин.
— Красивое имя, — сказала Кхин Мио.
— Да... да, я тоже так думаю. Я так привык к нему, что мне теперь вообще трудно воспринимать его как имя. Когда знаешь кого-то настолько хорошо, получается, что человек как будто теряет имя.
Она улыбнулась.
— Можно спросить, сколько лет вы в браке?
— Восемнадцать лет. Мы познакомились, когда я только начинал работать настройщиком. Я настраивал инструмент, принадлежащий ее семье.
— Наверное, она красивая, — сказала Кхин Мио.
— Красивая... — Эдгара поразила невинность тона сказанной фразы. — Да, красивая... хотя мы уже немолоды, — продолжал он сбивчиво, только для того, чтобы заполнить паузу. — Она была очень красивой, по крайней мере для меня... Когда я говорю о ней, я начинаю страшно скучать по ней.
— Простите...
— Ничего. Это даже замечательно. Многие мужчины после восемнадцати лет семейной жизни перестают любить своих жен... — он замолчал и посмотрел на реку. — Наверное, вы правы, я действительно не такой, как все, хотя не знаю, об одном и том же ли мы с вами говорим: я люблю музыку, фортепиано, мне доставляет удовольствие знать, как устроен звук. Может быть, в этом и разница. И я — тихий человек. Я очень много мечтаю... Но не стану утомлять вас разговорами об этом.
— Вы меня вовсе не утомляете. Но мы можем поговорить и о чем-нибудь другом.
— На самом деле, мне все равно. Я просто удивился, что вы заметили во мне что-то особенное. Многим женщинам не понравилось бы все то, о чем я говорю вам, англичанки любят мужчин, которые служат в армии или сочиняют стихи. Или становятся врачами. Которые умеют стрелять, попадая в цель. — Он улыбнулся. — Не знаю, имеет ли все это смысл. Я никогда не занимался ничем подобным. Англия сейчас переживает эпоху культурных достижений, военных завоеваний. А я всего лишь настраиваю фортепиано, чтобы другие могли на нем играть музыку. Мне кажется, многим женщинам я кажусь скучным. Но Кэтрин не такая. Однажды я спросил ее, почему она выбрала меня, если я такой тихий, и она ответила, что, когда она слушает музыку, она может услышать в ней мою работу... Наверное, это глупо и романтично, и мы были слишком молоды...
