— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила она.
— Честно?
— Честно!
— Я чувствую, что мне пора вставать!
Мама засмеялась.
— Я рада, что чувство юмора у тебя на высоте!
И, наклонившись надо мной, она поцеловала меня в обе щеки. Краем глаз я уловил блеск в глазах Анжелы. Я выпростал руки из–под одеяла и обнял маму. Она поцеловала меня еще раз.
Потом она выпрямилась и принялась рассказывать:
— Да уж, перепугал ты меня сегодня! Амалия Захаровна позвонила и сказала, что ты уснул прямо за столом во время чаепития. И тут же Людмила Васильевна меня принялась успокаивать. Но я уже места себе не находила! А потом Елена Павловна с Андреем Витальевичем тебя привезли. Андрей Витальевич тебя вносит, а ты как неживой. Потом слышу — ты сопишь. И даже посвистываешь во сне!..
Мама прижала руку к груди и как–то странно скривилась.
Я потянулся к ней. Но она тут же улыбнулась, и сделала успокаивающее движение руками.
— Ладно, все уже позади. — сказала она. — Между прочим, Людмила Васильевна выписала тебе освобождение от занятий до конца недели.
— Еще чего! — возмутился я. — Я завтра обязательно пойду в школу. У меня там столько дел!
— Вот именно! — многозначительно сказала мама. — В этих–то делах все и дело. Мы тебя перегрузили!.. Простить себе не могу!..
— Ничего подобного. — возразил я. — Дело совсем не в этом.
— А в чем же?
— В том, что все так сошлось. Это был такой необыкновенный день. Такое особенное выступление. Мишель была как будто бы сама по себе и старалась помогать мне изо всех сил! Вот. И я стал как будто бы отдельным миром среди других миров. Эти миры были все люди, и взрослые, и дети, которые были в зале. И при этом мы все были вместе! Это было так здорово! А потом меня охватил… Такой, знаешь мам, поток энергии! Он меня сначала куда–то унес, а потом, чуть позже, превратился в сонную волну. И я отрубился. Да, все вот так и случилось.
Лицо мамы раскраснелось.
— Да уж, мое ты солнышко! — тихо сказала она. — Мой сияющий мир!
Я почувствовал, что краснею. И вновь краем глаз уловил блеск в глазах Анжелы.
Мама вновь наклонилась и поцеловала меня.
— Ну так я встаю, да? — попросил я. — Тем более, мне надо сбегать!..
— Сбегать — сбегай! Но потом сразу ложись! — строго сказала мама. — Обед я тебе принесу прямо в постель.
Я вздохнул.
И, откинув одеяло, побежал в заданном направлении. По дороге меня слегка заносило, но ощущение было такое, что стоит мне нажать на некую кнопочку, как я сразу улечу за пределы нашего дома, нашего города и даже за пределы Земли.
Когда я вернулся, Анжела с мамой по–прежнему были в моей комнате.
Анжела взглянула на меня восхищенно и сказала:
— Какая у тебя красивая ночнушка! С оборочками!.. Я тоже такую… Ой!..
Она спохватилась, покраснела и замолчала.
— Сошью! — улыбнулась мама.
Анжела вздохнула.
— Только не думайте, что я… Это… Все время завидую!.. — пробормотала она.
— Я вовсе так не думаю!.. — мягко сказала мама.
— Правда?
— Правда!
Анжела опять вздохнула и призналась:
— Это потому, что вы шьете Славе все такое красивое!.. Вот и мне тоже хочется!..
— Да никаких проблем! — улыбнулась мама и, подавшись к Анжеле, привлекла ее к себе и поцеловала в щечку.
Анжела вся так и расцвела.
А я прямо замер у своей постели, любуясь мамой и Анжелой. Почему–то только сейчас я заметил, как они похожи. Не своим внешним видом, не чертами лица, а внутренним огнем.
Сегодня я видел его много!..
Но если в Людке и Генке он полыхал очень опасно, в Елене Павловне и принце–короле разгорался очень осторожно, то в моей маме и Анжеле он горел мощно, уверенно и ровно. Возле него можно было греться! И соединять с ним свой собственный огонь…
Мама перехватила мой взгляд и притворно строго сказала:
— Что это ты замер?.. Быстро под одеяло! А я пошла за обедом.
— Обед может и подождать. Вы лучше сначала Анжеле платье примерьте! — сказал я, послушно укладываясь в постель. — А то она уже два часа ждет.
— Ну и ладно! — быстро сказала Анжела.
— Не ладно. — возразил я. — Вы же приехали к нам на примерку? Значит, примерка должна быть! И я тоже хочу посмотреть на тебя в праздничном платье. Иди, наряжайся!
