– Н-нет. Неважно… – нервно помахивая хвостом, ответил черт. – Давно было, и неправда. Короче говоря, ты исхитрился согнать десятки чертей с насиженного места. Они не могут вернуться на человечьи шеи, и потому до того разъярились – хоть всех святых выноси. Ты можешь собой гордиться – одним движением убил двух зайцев: лишил людей головной боли и наградил ею чертей.
– А вот нечего по головам стучать сковородками, – возмутился Владислав. – Стучали бы только по алкоголикам – еще ладно, но зачем бить обычных людей, чтобы у них болела голова?
– На все есть свои причины.
– Какие.
– Не скажу. Но даю подсказку: черти злопамятны.
– И что? Они собираются набить мне морду?
– Во-первых, не морду, а всего тебя. А во-вторых, разве они этого еще не сделали? – удивился черт. – Мне рассказали, что они увлеклись, и попутно мордобитию превратили в руины место, где ты работаешь. Это правда?
Владислава передернуло: произошедшее в институте предстало перед глазами как наяву. Даже боль на какое-то время вернулась.
– Разбомбили, – неохотно признался он. – Толпой на одного меня напали!
– Ну, так! – хихикнул черт. – Мы в этом плане дружные: и нам проще, и врагу больнее. Нападать всем скопом – наше призвание. В одиночку дерутся только романтики или терминаторы.
– Вы – черти, одно слово, – прокомментировал Владислав. Липсик охотно согласился. – Но зачем они институт разгромили? Мало им было выбить из меня пыль и песок?
Черт запрыгнул на трюмо.
– Понимаешь, – объяснил он. – Черти в ярости. Они унижены и оскорблены. Мы, знаешь ли, тертые калачи, и много чего повидали, но еще никогда никого из нас не отрывали от любимого занятия твоим способом. С непривычки такое к нам отношение вызывает приступ дикой ярости и желание немедленно свернуть врага в бараний рог.
Владислав нервно усмехнулся: теперь черти начнут объявлять пострадавшей стороной не мучимых похмельем людей, а себя. С тем же успехом плантаторам прошлого можно было подать в суд на рабов за то, что избивание плетками последних лишало бедных плантаторов сил.
– Они делают свою работу, а я – свою, – отпарировал он. – И потом, я всего лишь заставляю чертей убраться с чужой шеи, а не снимаю с них скальп и не вешаю их чучела на стену.
– Ну-ну, – ухмыльнулся черт. – Мне нравится твой чертовски боевой настрой. Так и быть, я и дальше никому не скажу о твоем местожительстве – интересно посмотреть, во что ты вляпаешься со своим умением видеть нас на трезвую голову, но учти – гоняя чертей, ты играешь с огнем. Будь осторожнее, а то крепко обожжешься.
– Разберусь как-нибудь, – ответил Владислав.
– Лучше соберись – это полезнее, – заметил черт.
Прозвенел звонок.
– Закругляемся! – приказал Владислав. – Это жена, или дети нагулялись. Нечего им видеть, как я беседую с невидимым тобой.
– Дети – вряд ли, – заметил черт. – На улице фантастически тепло и солнечно, а сидеть дома в такую погоду равносильно нанесению природе смертельного оскорбления.
– Она тоже может отомстить? – удивился Владислав, вставая и подходя к двери.
– Еще как! – ухмыльнулся черт. – Ей ничего не стоит сделать рабочие дни солнечными и теплыми, а выходные – холодными и дождливыми. Сам вспомни.
Владислав вспомнил и кивнул: подобное изменение погоды давно стало притчей во языцех. Ученые тоже взялись за изучение этого феномена и даже нашли ответ: всему виной заводы и фабрики, выделяющие тепло в течение пяти рабочих дней. В субботу и воскресенье заводы обычно закрываются, и потому становится холоднее. Один человек, пожелавший остаться неизвестным, предложил кардинальное решение проблемы: закрыть заводы и фабрики насовсем, а вместо них повсеместно открыть офисы по продаже иностранных товаров. Тем самым данное лицо планировало восстановить общие погодные условия на каждый день недели и избавить страну от феномена плохой погоды в выходные.
– Позже договорим. Пока! – черт помахал рукой на прощание и растворился туманной дымкой.
– Увидимся, – ответил Владислав. Он дождался, пока дымка рассеется – три секунды, не больше – и открыл дверь.
Так и есть: жена. Черт оказался прав.
