Но Масако отказалась даже думать об этом. Она так никогда и не смирилась с тем фактом, что сама была незаконнорожденной, и не хотела подвергать ребенка той же участи. Кроме того, она плохо себя чувствовала после туберкулеза и не была уверена, что окажется достаточно сильна, чтобы его выносить.
Когда меня удочерили, я решила, что никогда не назову Старую Меани мамой. Теперь я уже не была так уверена. Как же тогда реагировать на то, что происходило в последние два дня? На то, как упорно и много она занималась со мной? На то, как страстно она желала мне успеха? Даже родная мать не могла бы сделать для меня большего. «Возможно, настало время что-то изменить», – подумала я.
Когда мы закончили трапезу, я приняла решение. Посмотрев прямо на нее, я сказала:
– Мама, пойдем домой.
Удивление мелькнуло на ее лице всего лишь на мгновение, но я никогда не забуду выражения ее лица.
– Да, конечно, – улыбнулась она. – Спасибо всем, что пришли. Я рада, что вы смогли присоединиться к нам.
Мы пошли обратно в Ивасаки окия.
– Это был один из самых счастливых дней в моей жизни, – сказала Старая Меани.
Мы ворвались в комнату тетушки Оима, чтобы рассказать ей хорошие новости. Мне хотелось поблагодарить ее за все, что она для меня сделала.
Тетушка была взбудоражена, но старалась выглядеть спокойной.
– Я никогда не сомневалась в тебе, Минеко, – сказала она. – Никогда. А теперь мы должны обновить твой гардероб. Начнем завтра. Масако, надо позвонить Эриману, и Сато, и другим. Давай составим список. У нас очень много работы.
Тетушка Оима умирала, но не упускала ни малейшей детали происходящего. Ведь ради этого она жила. Она старалась сделать все, чтобы мой дебют прошел без помех. Я была рада, что она довольна, но не могла разобраться в собственных ощущениях, в своем отношении к тому, что стала майко. Мои мысли путались, и я все еще не была уверена, чего хочу. Я действительно хотела продолжать танцевать. Но я также хотела и продолжать учиться.
После экзамена все завершилось так быстро, что у меня не оставалось ни одной свободной минуты. Наступило пятнадцатое декабря. Мама Сакагучи, тетушка Оима и мама Масако решили, что я стану минараи – ученицей майко – пятнадцатого февраля, а мой формальный дебют – мисэдаши – решили назначить на двадцать шестое марта.
Тот факт, что я становилась майко на год раньше задуманного, означал, что я начну брать уроки в Нёкоба еще до окончания средней школы, которое состоится пятнадцатого марта. Если же я буду участвовать в весеннем Мияко Одори, то, значит, должна стать свободной для встреч уже со следующего месяца.
Ивасаки окия гудел, подготовка моего дебюта взбудоражила всех приблизительно так же, как Новый год. Наши возможности были довольно большие. Хотя тетушка Оима была прикована к постели, но продолжала за всем следить. Окия был вычищен до блеска сверху донизу. В дом постоянно приходили те или иные поставщики, чтобы проконсультироваться о различных деталях моего гардероба. Кунико, Аба и мама Масако тоже были полностью заняты делами, но каждую свободную секунду проводили с тетушкой Оима. Часто приходила Томико, чтобы помочь разобраться в воцарившемся в доме хаосе. Она была тогда беременна первым из двух своих сыновей, но все равно помогла мне в подготовке дебюта.
Я понимала, что время, проводимое с тетушкой Оима, бесценно. Она сказала, что очень рада, что я решила называть Масако мамой.
– Минеко, – сказала она, – я знаю, что у Масако довольно тяжелый характер, но она хороший человек. У нее доброе сердце, хотя иногда она слишком прямолинейна и серьезна. Ты всегда можешь доверять ей. Постарайся ладить с Масако, в ней нет даже и капли злобы. Она не такая, как Яэко.
– Я понимаю, тетушка Оима, – старалась уверить ее я, – не беспокойтесь о нас. У нас все будет хорошо. Давайте я сделаю вам массаж.
Минараи становятся ненадолго – на месяц или два. «Минараи» означает «учиться, наблюдая». Это шанс для будущих майко получить опыт из первых рук в очая. Девушка надевает профессиональную одежду и посещает ночные банкеты. Наблюдает за сложными нюансами поведения и этикета, учится умению поддерживать беседу, ведь вскоре ей придется демонстрировать все это самой.
