Кстати, труп Галины был действительно найден среди подарков спонсоров в одном из домов инвалидов. Леденящие душу подробности родственникам сообщать не стали. Все успокоились тем, что вообще нашли тело. А подавать в суд на Люсю за незаконную деятельность никто не стал. Яна рвалась с ними поговорить, но ей не давали.
— У нас будет работать гример, которого обвиняют в похищении тела из морга и подозревают в убийстве! — прокомментировал сложившуюся ситуацию новоиспеченный режиссер Борис Всеволодович на сборе труппы.
Яна чувствовала свою вину в этом некрасивом эпизоде и считала несправедливым, если за все будет отвечать только Люся.
— Это еще не доказано! — со знанием дела отрезала Цветкова, заступаясь за Люсю.
Тогда в поле ее зрения снова попала молоденькая девушка, которую она видела лишь однажды — когда работники театра встречали Яну в квартире матери.
— Кто это? Я ее не знаю, — спросила Цветкова у Люси.
— Это Викуся, наша молоденькая актриса. Ты ее и не можешь знать. Вика у нас только два года работает. Главных ролей ей не доверяют, вводят в спектакли в массовке…
— А чего не доверяют-то? У вас, извините, пень на пне сидят. А тут хоть молодежь подтянулась, радоваться надо! — удивилась Яна.
— Так не все так просто… Девочка поступила в Москве в театральный — вроде и сама, вроде и без протекции, а вот учиться не смогла. Что-то там пошло не так. Со второго курса ее и отчислили. Вика вернулась домой. Но душа ее все равно тянулась к театру, вот она и пришла к нам, согласная быть и уборщицей, и дворником, кем угодно, лишь бы при театре. Наш главный не знал, что с ней делать, вроде на актрису все же училась. Зачислили в штат разнорабочей, но в итоге она играет в массовке и всем помогает, кому надо. Вот и сейчас счастливая бегает — ее в массовке снимать будут.
— Понятно, — протянула Яна и внимательно посмотрела на актрису. — А она очень симпатичная.
— Вика и человек хороший, — сказала Люся, — присмотрись…
— Зачем? — не поняла Яна.
— Да сгниет она в нашем болоте, в нашем ТЮЗе… Может, пристроишь ее в Москве? Там у девчонки будущее появится.
— У меня особо и знакомых в этой сфере нет. Ее же опять в театр потянет? — задумалась Цветкова.
— Поспрашивай, — не сдавалась Люся и вдруг осеклась, глядя куда-то в сторону.
Яна проследила за ее взглядом и тоже обмерла. Мало того что из зрительного зала вынесли все стулья и за одну ночь возвели какие-то гигантские декорации, так сейчас туда вносили огромную хрустальную конструкцию, которая напоминала гроб.
— Так и есть, хрустальный гроб! — ахнула Яна, озвучивая мысли.
— Похоже, они снимают попурри на тему сказок, — кивнула Люся, — и мне сейчас туда укладывать «мертвую царевну». Вот что ни говори, не люблю я работать с чужими людьми! Привыкла уже к своим лицам — каждую горбинку и каждую родинку знаю! А тут чужое лицо, да еще противная такая эта актриса… Жуть! Высокомерная и явно злая!
— Ты про Элизабет? Других претенденток на главную роль не осталось…
— Ты бы лучше была, — вздохнула Люся.
— Не говори ерунды! Актриса из меня никакая! Да еще такой серьезный проект.
— Все равно очень хорошо, что ты приехала. Несешь позитив в массы! И энергетика от тебя хорошая идет.
Яна с удивлением взглянула на гримершу:
— Светлый ты человек, Люся! Никто никогда так обо мне не говорил… Все, наоборот, думают, что от меня одни неприятности.
— Они дураки и ничего не понимают! — отмахнулась Люся.
— Ну и где эта гримерша? — раздался довольно-таки неприятный визгливый голос.
Посреди зала, подбоченившись, стояла Элизабет и гневно смотрела по сторонам.
— Вот ведьма! — вздохнула Люся и закричала в ответ: — Иду я, иду!
— Где вы ходите? Я что, буду каждый раз ждать, пока вы наговоритесь со всякими там… — И актриса смерила Яну уничижительным взглядом.
Цветкова аж вспыхнула до корней волос.
— Ты кого это назвала «всякими там»? — громко произнесла она.
— А кто ты есть? Что ты вообще делаешь на съемочной площадке? Бездарность и неудачница! Ты сюда приехала за главной ролью, а роль моя! Так что ты продолжаешь мозолить глаза? Подстилка Петра! Даже его протекция не помогла!
