Видимо, он углядел на конверте что-то, чего мы раньше не замечали.
— Ватсон, а у вас, совершенно случайно, нет друзей на западе Канады?
— Насколько мне известно, нет. За исключением сэра Генри Баскервиля. Но мы уже исключили его из нашего уравнения. А что?
— Из одного умозаключения часто вытекает другое, а из одной анаграммы — вторая. Погодите-ка! Я, конечно, не уверен, но… — Шерлок принялся писать что-то в блокноте. — Смотрите! «Report System» легко превращается в…
Не вытерпев, я заглянул ему за плечо.
— Превращается в «Stormy petrels»![9] — радостно вскричал Холмс.
Мы с Месгрейвом с удивлением и восторгом глядели на Холмса. Я проверил его записи в блокноте — он был прав!
Холмс продолжил, торопливо тараторя, словно слова не поспевали за его мыслями:
— Но кто может быть в этом деле «буревестниками», «возмутителями спокойствия»? Лучше всего это слово подходит к вам, Ватсон! И ко мне! Быть может, автор и впрямь имел в виду нас? Может, это еще один способ манипуляции, придуманный этой удивительной женщиной? Нет. Это крайне маловероятно. Да и конверт адресован Месгрейву, а не Ватсону. А слово «буревестники» было зашифровано в верхнем левом углу конверта, там, где обычно пишут имя и адрес отправителя. Значит, «буревестники» относятся не к нам с вами, Ватсон, а к помощникам, посредникам, орудиям в руках Рэчел Хауэлз!
Само их имя говорит нам о том, кто они: адепты моих методов и поклонники ваших произведений. Упоминание имени Рэчел Хауэлз прямо намекает на это. Значит, мы имеем дело не с врагами, а с друзьями! — Умолкнув, Холмс покачал головой, словно сам не верил своим словам. — Какой блестящий ход! Помнится, однажды я ужасно отругал вас, Ватсон, — мы тогда еще расследовали убийства в долине Вермиссы — за то, что вы решили, будто трусоватый Порлок мог заключить шифр и ключ к нему в один конверт[10]. В тот раз нам удалось расшифровать послание при помощи «Альманаха Уитакера». Но сейчас подобного преимущества у нас нет. Отправительница этого письма превзошла даже Порлока: ей удалось указать не только шифр и ключ к нему, но и адресантов — ее сообщников — и их настоящие адреса; явственно намекнуть на меня и поместье Харлстон, и все это на конверте! Тут, Ватсон, чувствуется рука настоящего гения! Расчетливого, хитроумного гения!
Мы с Месгрейвом потеряли дар речи. Похоже, он был так же изумлен, как и я.
— Совершенно ясно, что нам следует связаться с этими «буревестниками», — заявил мне Холмс, прервав тишину. — Надо разыскать их логова! А это значит, что изыскания мы должны вести в Канаде.
— Известно, — добавил я, — что как минимум один из этих «буревестников» — валлийка, страстная, пылкая и легковозбудимая женщина!
— Совершенно верно, — ответил Холмс. В его глазах сверкали искорки. — Ну, Ватсон, хотите побывать на побережье Тихого океана? Как, проживут ваши пациенты без вас парочку недель?
— В этом я не сомневаюсь, — сказал я. — Но я что-то не понимаю, какова будет цель нашего визита? Поимка и арест Хауэлз?
— Как мне кажется, сейчас Рэчел Хауэлз с нетерпением ждет известий о находке королевской державы и скипетра, на которые она, при помощи стайки своих «буревестников», заявила права. Как только ее ожидания подтвердятся, она тут же приступит к делу. Она захочет немедленной доставки сокровища — скорее всего, ее помощники выдадут ей разрешение действовать от их имени и «поручат» забрать и перевезти клад. Право на сокровище этих людей мы оспорить не сможем, а вот помешать Хауэлз — вполне в наших силах.
— Но как?
— Погодим с объявлением новостей об обнаружении регалий до того момента, когда найдем и сможем предъявить обвинение Рэчел. Кроме нас троих, никто не знает о существовании этих драгоценностей. Согласитесь, Месгрейв, в ваших же интересах умолчать о нашей находке. Таким образом, у нас будет в запасе время, чтобы найти этих людей. Уверен, их потрясет то, что мы им скажем. Еще бы! Выяснить, что ты не только заявил права на королевские регалии Великобритании, но еще и сделал это по просьбе убийцы! Здравый смысл, да и элементарные правила приличия требуют сообщить им это известие лично.
