— Для объективных рассуждений тебе не хватает информации. Вот отвалит Алексеева бабушка денег на его обучение, и будешь ты сидеть со своей объективностью в калоше. Кроме того, может, она не врач вовсе, а какая-нибудь крутая аптекарша.
— Куда тогда, ты думаешь, Алексей будет поступать?
Друзья еще долго обсуждали будущее Алексея, а затем и свое. Мечтали, спорили, как им лучше устроиться после школы. Оценивали свои возможности, а также возможности родителей и родственников в содействии их намерениям. Время прошло незаметно.
4
Тамила Вукока собиралась на свидание. Это давно превратилось в особый ритуал.
Ее мать не оставалась в стороне. С некоторых пор они начали общими усилиями, словно заговорщики против всего белого света, лепить из Тамилки девушку невозмутимую, романтическую, недосягаемую. Придирчиво изучали внешность: рост, длинные прямые волосы, густые и шелковистые, как спелая пшеница, большие глаза хотя и упрятанные глубоко в глазницах, но все-таки достаточную выпуклые с миндалевидным разрезом, красноречиво намекающим на примесь в Mилке восточной крови. Это касаемо ее достоинств.
Отмечали эти «заговорщицы» и недостатки: длинный уродливый нос, как у Сирано де Бержерака, во всяком случае его таким изобразил Александр Казанцев в романе «Клекот пустоты». Не украшали Милку и тонкие губы; длинная стопа, о которой в народе говорят «нога, как под дурным старцем»; слишком длинные руки.
— Руки! — кричала Мелания Феофановна. — Руки всегда держи согнутыми или поднимай их, махай ими. Делай что угодно, только не показывай, что они у тебя такие длиннющие.
— Летом это не сложно, — смиренно подхватывала материну мысль Тамила. — Я всегда срываю листочек акации и обмахиваюсь им, похлопываю себя по щекам. А, — махнула она рукой, — зимой я еще что-нибудь придумаю.
— Хорошо, хорошо, — удовлетворенно покачала главой Мелания Феофановна.
— Завяжи мне повыше «конский хвост», — попросила Тамила. — Сегодня я предложу поиграть в волейбол, а распущенные волосы будут мешать.
Мелания Феофановна подняла дочкины волосы почти на темя, собрала в толстый пучок и перехватила эластичной лентой, а потом закрыла сверху ярким куском пушистой ткани — «травки». Бант завязывать не стала, у Тамилки уже возраст не тот. А кроме того, зачем создавать торжественность? Поэтому продуманное украшение завязала непринужденным узелком и оставила кончики ленты торчать рожками. Отошла, взглянула со стороны — хорошо!
Тамилка встала, покрутила головой, волосы от макушки послушно рассыпалось по плечам и спине.
Сергею она назначила встречу на девять вечера. Место свиданий оставалось тем же — стадион, располагающийся в самом центре поселка на бывшем еврейском кладбище.
— Пойдем в парк, — поначалу предлагал Сергей, ему хотелось спрятаться от любопытных глаз и побыть с Милкой наедине.
Но это не входило в ее планы — Сергей ей не нравился, но не оставаться же по этой причине вообще без мальчика.
— Hет-нет, там темно, я буду бояться, — отвечала девушка сдержанно. — Здесь погуляем. Хорошо бы в волейбол поиграть.
— Где взять мяч? — растерялся Сергей.
— Вот видишь, — поймала его на слове Милка. — Вдвоем скучно. Был бы кто-то третий, да еще с мячом...
Так Игорь, ближайший друг Сергея, стал третьим на их свиданиях. Он носил мяч на случай, если им вздумается побросать его друг другу, водил за собой велосипед, на котором потом они с Сергеем возвращались домой и, в конце концов, просто оберегал их.
Девушка умела молчать, сохранять на свиданиях вид мечтательный и умиротворенный. Сергею это нравилось, даже умиляло его. Он тоже молчал, с улыбкой любования наблюдал за ее длинными пальцами, осторожно перебиравшими акациевый листик. Минута уплывала за минутой в добродетельной бестревожности. Высота помыслов и чистота чувствований окутывали их отношения, туго пеленали в бутон, который должен был когда-то распуститься цветком счастья — невиданного, впечатляющего.
— Солнце садится, — бывало, скажет девушка.
И это означало, что Сергей должен, угадав ее настроение, остроумно прокомментировать сказанное. Она будто тестировала его на наблюдательность, понимание и находчивость.
