— Как дела с поисками отца? — спросил Павел Дмитриевич увядшим голосом. — Почему не рассказываешь? Есть новости?
— Есть, — обрадовалась Низа, что отец не теряет, кажется, неподдельного интереса к посторонним делам. — Но сначала скажи, как ты себя чувствуешь?
— Весьма пристойно, старею эволюционно, — доложил со смешинкой в голосе.
Низа рассказала о посещении театра и о том, что ей удалось узнать.
— Кажется, вы с мамой были правы, говоря, что надо искать здесь. Я в этом почти убедилась, но прямых доказательств нет. Ведь пригодность фигуры Максима Дорогина для версии скрытой Раисиной жизни сама по себе не может служить доказательством их связи, приведшей к рождению двух детей. Тем более что Ульяна появилась на свет через пять лет после Аксиньи. Выходит, Раиса постоянно поддерживала отношения со своим любовником. Или он у нее был не один? Где она бывала в эти года, что делала, с кем встречалась? Неизвестно.
— Одно теперь мы знаем бесспорно, дочка, — попробовал Павел Дмитриевич вывести Низу из пессимистического настроения. — Это то, что у Раисы наступило резкое ухудшение здоровья после известия о смерти Максима Дорогина, услышанного в новостях культуры «Подробностей». Это привело к инфаркту, и она, стараясь объяснить свое состояние, а еще подсказать тебе направление поиска, промолвила: «Николки нет». Она ни о ком не спрашивала, как ты подумала вначале, она сообщила о своей потере. И про ее отлучки из дому в эти годы кое-что известно, — сказал Павел Дмитриевич. — Только там ли она в гречку прыгала?
— Где это «там»?
— Я все высчитал. Вот смотри, — и отец начал коротко излагать свои доказательства.
Из рассказа отца следовало, что все лето 1980 года Раиса провела у родственников мужа на Смоленщине, оздоровлялась после нескольких подряд выкидышей. Там она, по ее собственным словам, услышала о тетке Юлии, жене родного дяди Виктора, успевшей к тому времени последовать совету Павла Дмитриевича, родить мальчика, похоронить своего мужа Ивана Моисеевича, выехать в Москву и оттуда передавать свой опыт другим бездетным по вине мужей женщинам. Раиса намотала услышанное на ус, тем более что тетка Нина, жена еще одного Викторового дяди, у которого он воспитывался, открыто сожалела, что пренебрегла Юлиной откровенностью.
— Ты хочешь сказать, что там у Раисы родилось намерение, взять совет о солнечных лучах на вооружение? — спросила Низа.
— Да, там родилось ее решение и окрепло. Более того, она поняла, что только там сможет его осуществить, так как дома Виктор и ее собственная совесть шанса ей не дадут. И осуществила.
— Значит, надо искать там.
— Не торопись, — перебил дочь Павел Дмитриевич. — Дай закончить свою мысль. Если Аксинья родилась 14 апреля 1981 года, значит, Раиса считала звезды с любимым в июле 1980 года. Все сходится, так?
— Похоже, что так.
— Идем дальше. А дальше она сидела безвыездно дома, нянчилась с ребенком. Аксинья часто болела, и я регулярно возил ее в районную больницу на своей машине. Поэтому и знаю, о чем говорю. Когда ребенку исполнилось четыре года, Раиса отдала ее в детсад к матери и вышла на работу. Так, когда это было? А вот когда. Виктору как раз сделали операцию по удалению аппендицита. Помню, это случилось в 1984 году, осенью, а точнее, на октябрьские праздники. Мы были на параде, остановились возле памятника Неизвестному солдату. Там было организовано коротенькое выступление школьной самодеятельности. Я стоял в толпе ветеранов на трибуне, а Раиса рядом с нами возле микрофона, она вела концерт. Здесь к ней протиснулась почтальонша и вручила срочную телеграмму с сообщением, что умерла, как теперь мне поняло, та самая тетка Нина, которая так доверчиво беседовала с Раисой о солнечных лучах. Виктор поехать, естественно, не мог, так как еще находился в больнице, и хоронить родственницу отправилась Раиса. И я понимаю, почему она оставила мужа и поехала, — он сам ее об этом просил. Ведь, как сказала тебе Раиса, тетка Нина заменила Виктору мать, и именно он должен был проводить ее в последний путь. Поэтому Раиса там осталась до девятидневных поминок. Это я помню очень отчетливо, так как после выписки Виктора из больницы на своей «тамаре» привез его домой, а через несколько дней по его просьбе встречал с поезда Раису с узлами, возвратившуюся со Смоленщины. Итак, ее не было дома по меньшей мере десять дней. Так? Так, — ответил Павел Дмитриевич сам себе и продолжил: — А Ульяна родилась 2 августа следующего года. Если ты посчитаешь, то убедишься, что это произошло через девять месяцев после теткиных похорон.
