Да, я взрослела, делалась более восприимчивой к чувствам — совершенно особым чувствам, которые может пробудить только представитель другого пола.
Мне хотелось остаться одной и все обдумать.
Кузина Мэри тоже была расстроена. Очевидно, мое присутствие было ей приятно. Думаю даже, что она хотела бы, чтобы я постоянно жила в Трессидоре. Я с радостью согласилась бы на это, так как начинала понимать: то, что я так долго считала своим домом, не было им в действительности, если слово «дом» означает для детей любовь и чувство безопасности. Этого я никогда раньше не испытывала, однако нечто подобное нашла у кузины Мэри.
— Ты должна снова приехать ко мне, Кэролайн, и погостить подольше, — сказала она.
Кузина Мэри не любила бурных проявлений чувств, но я видела, что она глубоко взволнована.
Мне не хотелось ни с кем разговаривать. Я оседлала свою лошадь и выехала за ворота. Надеясь никого не встретить, я направилась к болотам и теперь ехала по густой траве, мимо больших валунов и ручьев. Спешившись, я растянулась на траве и подумала: через неделю в это время меня уже здесь не будет.
Там Яго и нашел меня. Он, оказывается, узнал, что я поехала в этом направлении от видевшей меня женщины, которая развешивала белье во дворе одного из домиков на краю болота. Яго уже полчаса ездил по округе, разыскивая меня.
Он сел рядом со мной.
— Я скоро покину Корнуолл, — объявила я. — Я должна вернуться в Лондон на следующей неделе. За мной приедет наша гувернантка. Отец требует моего немедленного возвращения.
Яго сорвал травинку и начал ее жевать.
— Мне хотелось бы, чтобы вы не уезжали, — проговорил он.
— А как вы думаете, что чувствую я сама?
— Вам ведь здесь нравится?
— Да, и я хочу остаться. Здесь так много…
— А я-то думал, что в деревне мало привлекательного, а все интересное происходит в Лондоне.
— Для меня это не так.
— Я собирался опять привести вас к нам. Вы, кажется, очень понравились Полю. Он сказал, что за один раз вы не могли всего охватить.
— Я очень хотела бы еще прийти и все подробно осмотреть, но…
— Дом уже недолго будет нашим. Похоже, что все так думают.
— Я уверена, что ваш брат найдет какую-нибудь возможность, чтобы сохранить его.
— И я так говорил, хотя и не представляю себе, как он мог бы это сделать. Поль привык добиваться своего, но сейчас другое дело. Дом окончательно решили продать. Дело лишь за покупателем, способным затратить такие деньги.
— Если вы продадите дом, то будете богаты.
— Богаты… без Лэндовера.
— Зато все долги будут уплачены, и вы сможете начать заново.
— Живя на ферме… стоящей на земле, которая раньше принадлежала нам!
— Все это так печально. Я страшно огорчена.
— А теперь еще и вы собираетесь уехать. Неужели вы даже не попытаетесь возражать?
— А что я могу сделать?
— Убежать. Прятаться до тех пор, пока ваша старая гувернантка, отчаявшись найти вас, не вернется в Лондон.
— Но как этого добиться?
— Я вас спрячу.
— Где? Может быть, в одной из подземных темниц Лэндовера?
— Совсем неплохая мысль. Я приносил бы вам еду каждый день, дважды, трижды в день. Крыс там совсем немного.
— Всего только несколько?
— Я буду заботиться о вас. А еще вы можете поселиться на той ферме, где нам предстоит жить в дальнейшем. Никому и в голову не придет искать вас там. Вы могли бы переодеться мальчиком.
— И уйти в море? — насмешливо осведомилась я.
— Нет. Это было бы бессмысленно. Вы могли бы с таким же успехом уехать в Лондон. Задача заключается в том, как оставить вас здесь.
Яго продолжал строить нелепейшие планы моего спасения. Слушая его, я успокаивалась, хотя и не принимала всерьез ни одного его слова.
Наконец я нехотя поднялась. Мне хотелось побыть одной, чтобы обо всем поразмыслить, но я была рада приходу Яго — его смехотворные выдумки развеселили меня. Придумывая, как избавиться от своих огорчений, я временно забыла о них. Сознание, что есть люди, нежелающие моего отъезда, немного облегчало мое горе. Хорошо, что у меня столько друзей: Яго, кузина Мэри и даже Джеми Макджилл, поспешивший сообщить мне, что пчелы печально жужжали, огорченные тем, что больше не увидят меня. Яго был по-настоящему опечален. Хотелось бы мне знать, как к моему отъезду отнесется Поль.
