Влад отложил папку и медленно поднял взгляд на брата. Они смотрели друг на друга так пристально, что едва не выехали за обочину дороги, и лишь в последнюю секунду Альберт успел вывернуть руль.
— Ты думаешь, что… — он не договорил. Влад кивнул.
— У существ, напавших на моего парня и на Марину Нетопырь, были жёлтые глаза с вертикальными зрачками и шерсть, — он сглотнул комок в горле. — А ведь раны Марины слишком долго не могли исцелиться. Марианна сказала, будто есть предположение, что в них яд. Может быть… может быть, Игорь Кобра каким-то образом… завёл ракшас?
— Бред! — фыркнул Альберт. Он вновь отвернулся и стал следить за дорогой. — Ракшасы — оборотни, они не могут пить кровь. А Кобры пили. Ведь они именно так убили твоего парня?
— Но…
— У нас даже строение челюсти разное, Влад! — перебил Альберт. — Ты хоть представляешь себе, какая пасть у оборотня? Они чисто физически не смогут сделать аккуратный прокол, скорее уж полшеи оттяпают.
На это нечего было возразить. Но Влада по-прежнему беспокоили зловещие приметы: обезьянья ловкость, шерсть, жёлтые глаза, вертикальные зрачки и ядовитые когти. И ведь неспроста Богдан перед смертью так стремился донести до них это слово — ракшасы!
— Ты же не можешь отрицать сходства, — пробормотал он.
— Не могу, — согласился Альберт. — Это-то меня и беспокоит.
Мрачные ели по бокам дороги закончились, и теперь со всех сторон тянулись бесконечные поля. Небо далеко на востоке начало слегка светлеть, и Влад с беспокойством посмотрел на часы.
— Ночь подходит к концу, — сообщил он. — Нужно где-то остановиться и отдохнуть.
— Говори, куда ехать. Ты же у нас Сусанин, — ехидно отозвался Альберт. Влад, насупившись, потянулся за картой и стал рассказывать, где лучше свернуть.
Они въехали в городок, который был настолько маленьким, что казался игрушечным. Серые дома, серые улицы, серые лица прохожих — ничего особенного.
— Сейчас повернёшь направо, и в конце улицы будет что-то вроде гостиницы. Мы с Тадеушем останавливались там, когда в прошлый раз навещали Рыжих Пауков, — распоряжался Влад. Альберт, прищурившись, посмотрел на него.
— Ты так и не сказал мне, откуда знаешь про убежище Рыжих Пауков, — произнёс он.
— Это всё Тадеуш, — признался Влад. — Он иногда общался с главой клана и брал меня с собой.
Автомобиль мягко притормозил у обшарпанного вида заведения. Влад поёжился, вспомнив о грязных номерах и запахе плесени по углам буфета. Но что поделаешь, не спать же второй день в машине!
— И как тебе их глава? — поинтересовался Альберт.
Этот вопрос застиг Влада врасплох. Будь он человеком, наверняка, покраснел бы, как прыщавый подросток, но кожа вампира имеет по сравнению с человеческой некоторые преимущества. Поэтому он просто отвёл глаза и проворно выкарабкался из машины, делая вид, что не слышал вопроса.
Не тут-то было. Чёрные глаза Альберта впились в его лицо, и Влад понял, что, смолчав, сделает только хуже.
— Я его не видел, — сгорая от стыда, признался он. — Тадеуш всегда оставлял меня снаружи, а дальше шёл один.
Проклятые чёрные глаза Альберта язвительно заблестели. Насмешка, витавшая в воздухе, стала почти физически ощутимой, и Влад был готов провалиться под землю.
— Не смотри на меня так! — не выдержал он.
— А как я на тебя смотрю? — притворно удивился Альберт. — Тебе не стоит так переживать, Владик. Вполне естественно, что Тадеуш не стал брать в тайное убежище Рыжих Пауков своего слугу.
От возмущения вся кровь Влада прилила к вискам, а в голове зашумело. Он непроизвольно оскалил клыки.
— Я не слуга! Я был его учеником, его товарищем, его… другом!
— Да что ты говоришь, — Альберт цедил слова медленно, словно сквозь дуршлаг. — Друг? Не обманывай себя, Владик. Тадеуш обратил тебя только ради того, чтобы досадить мне. Всё это время он помыкал тобой, как хотел, заставлял делать за себя чёрную работу, а ты и не заметил. Ты называешь себя Волком? Да ты просто верный пёс, — он сделал паузу, и последняя фраза прозвучала, как забитый в крышку гвоздь. — Ты жалок, Влад.
И отвернулся.
Влад уже плохо осознавал, что делает. Ярость кипела у него в голове, жаждая крови. Негромко зарычав, он прыгнул на Альберта, желая ударить его в спину и впиться в горло, так, чтобы из разодранной артерии струёй хлынула кровь. Он бы всё сейчас отдал, лишь бы хоть один раз увидеть, как перекашивается от боли это высокомерное лицо и расширяются в немом изумлении эти вечно бесстрастные чёрные глаза!
