Стоя рядом со мной у распахнутой двери в "Кв. футы Андорфера", Матиас задумчиво почесывал бороду, наблюдая за Джарвисом.
Мой босс впрыгнул в «мерседес», завел двигатель и рванул с места, ни разу не глянув в нашу сторону.
За целый день я уже привыкла тупо долдонить одно и то же:
— И кому еще вы собираетесь показать мою фотографию? Старику Радигану на мясном рынке?
Матиас бросил на меня взгляд, от которого я должна была бы провалиться сквозь землю.
— А как иначе я смогу выяснить, видел ли кто-нибудь этот снимок, — произнес он, — если не буду его показывать?
Но я не желала никуда проваливаться.
— А вам не приходило в голову, что тот, кто украл мою фотографию, непременно солжет вам? Неужто вы полагаете, будто вор глянет краешком глаза и признается: "Ах да, я видел эту фотку пару недель назад, еще до того, как увел ее"?
Матиас снова бросил на меня уничтожающий взгляд.
Я опять не дрогнула. Наоборот, набрав в легкие побольше воздуха, решила: будь что будет. Если уж начала перечить Матиасу, то выложу все, что думаю.
— Послушайте, не знаю, в каких вы отношениях с Гласснером, может быть, мне не стоит упоминать об этом. Но разве нельзя допустить сговор между Джарвисом и Гласснером? Я хочу сказать, Джарвис мог запросто вытащить снимок из моей сумки, а Гласснер с той же легкостью мог подделать завещание вашего отца, вписав туда мое имя.
К моему изумлению, Матиас вовсе не лопнул от смеха. Вместо этого он пристально посмотрел на меня. Я немного приободрилась.
— А не наведаться ли вам к Гласснеру? — Матиас молчал, и я добавила: — И не прихватить ли с собой кого-нибудь, кто разбирается в вопросах недвижимости? Чтобы на месте определить, не было ли нарушений в сделке о продаже собственности вашего отца?
На самом деле добавлять я ничего не собиралась. Про недвижимость само собой слетело с языка. Со мной такое бывает. И надо отметить, на этот раз мой язык не оплошал: отправиться к Гласснеру вместе с Матиасом было, на мой взгляд, отличной идеей.
К тому же попытка не пытка. В худшем случае Матиас мог просто ответить "нет".
Честно говоря, я опасалась, что Матиас посмотрит на меня как на сумасшедшую, но он этого не сделал, просто вдруг развернулся и направился обратно в агентство. Снял трубку с аппарата на ближайшем столе, набрал номер и спросил Эдисона Гласснера.
Я была потрясена. Господи, неужто Матиас всерьез воспринял мои слова? В глубине души я относилась к собственным домыслам без особого доверия. Если подумать хорошенько, то идея о заговоре Джарвиса и Гласснера выглядит притянутой за уши. Какая им выгода с того, что я получу кучу денег? Не хватаюсь ли я за соломинку, пытаясь во что бы то ни стало отвести от себя подозрения?
Я последовала за Матиасом в офис и теперь беззастенчиво подслушивала. Очевидно, Гласснера не было на месте, поскольку Матиас договаривался о встрече утром следующего дня.
И — какая неожиданность! — мое имя тоже прозвучало.
Будучи профессиональным торговцем, обученным методам убеждения, я знала, что не стоит проявлять удивление, когда тебе удается уговорить человека принять твою точку зрения. Но, должно быть, у меня все равно был удивленный вид, потому что Матиас, положив трубку, счел нужным объясниться:
— Вы сами говорили, что разбираетесь в вопросах недвижимости. Я же преподаю графику в школе искусств. И ничего не пойму в документах, даже если буду изучать их неделю.
Я не верила своим ушам. Преподаватель графики? Этот бородатый кузнец преподает в школе искусств? Я полагала совершенно естественным, что Матиас занимает какую-нибудь безумно прибыльную должность в компании папочки. Не сомневаюсь, что Джарвис — и уж конечно, Барби — думали то же самое.
— Вы мне понадобитесь, чтобы просмотреть документы отца, касающиеся сделок по недвижимости, — продолжал Матиас. — Вдруг в них обнаружатся какие-нибудь странности.
