– Вот из-за чего вы не разговаривали со мной, когда мы ехали в город. Хотели удостовериться? Он вам все рассказал?
– Да, хотела. А все или не все, этого я не знаю. Но почему вы ему наврали?
– Вовсе нет. Или, по-вашему, просто от любви к искусству Рейно устраивает ваше похищение, это шоу с призраком за столом, ночные развлечения с голосами и гробом?
– Ну гроб в общем-то разъяснился.
– А голоса? Особенно женский?
– Не исключено, что это действительно мне почудилось.
– Ну-ну. Как и призрак за столом. Прекрасное основание для психиатрической клиники и опеки!
– Сале, о чем вы? Просто тренер по гольфу надел парик и говорил загробным голосом.
– Он сам подтвердил вам это сегодня?
– Нет. Но вы же были вчера за столом и прекрасно видели, что это всего лишь розыгрыш.
– Мадемуазель Брэбьи, к сожалению, мне как свидетелю не поверит никто. Их много, а я один. На их стороне профессор Гидо, а он, на всякий случай, специалист именно в области невропатологии. И видите ли… Это конечно же моя вина и непростительная ошибка… Но вчера под дождем вы были такая… такая… Как бы это сказать?
– Вы запугиваете меня опекой или больше переживаете, что о вашем злосчастном поцелуе узнает ваша жена?
Он шумно вздохнул, притормозил и съехал к обочине.
– Не узнает. Никогда не узнает.
В его голосе послышались слезы, и я иронично спросила:
– К чему такой пафос, Сале?
Он обернулся ко мне. В глазах стояла боль.
– Видите ли, дело в том, что… В общем, пять недель назад… Самолет упал в океан…
– О, Сале, простите, я даже не могла предположить!
– Ничего. Просто я никак не могу привыкнуть. А у мэтра Анкомбра – прогрессирующий склероз, поэтому он постоянно невольно… Ну не важно. Я все равно не собираюсь его подсиживать, тем более что ему совсем чуть-чуть до пенсии. – Сале мучительно поморщился и добавил с отчаянием: – Да еще эти мигрени! Я не успеваю ходить к своему врачу и выписывать рецепты! Упаковки едва хватает на два дня, а толку никакого. – Он схватился за голову, зажмурился. – Простите… – Отвернулся и замер, облокотившись локтями о руль.
– Сале. – Я сочувственно погладила его по плечу. – Давайте я поведу. Я запомнила, как мы ехали.
– Спасибо. Если можно. Голова просто раскалывается.
Мы поменялись местами.
– Кстати, а вы не пробовали пить просто аспирин? – через какое-то время спросила я. – Мне, например, всегда помогает.
– Просто аспирин?
– Да. Для моей бабушки аспирин был средством от всего. И меня он тоже не подводит. Сейчас приедем, подниметесь ко мне, примите таблеточку, полчасика посидите, и голова успокоится. Можете даже полежать на диване. Вы все равно не способны вести машину в таком состоянии.
Глава 15,
в которой паспорт
Дощатая будочка, защищавшая от непогоды мраморную леди Годиву, на фоне нарядных фасадов нормандских домов в лучах старательного зимнего солнца выглядела до смешного нелепо. Я объехала фонтан, остановила «пежо» у центрального корпуса, и мы уже вышли из машины, как из парка на Рыжуле выскочил Рейно. Во весь опор подлетел к нам и, почти заехав на лестницу, резко осадил недовольно зафыркавшую лошадь.
– Что еще стряслось? Почему вы вели его машину?
– У мсье Сале разболелась голова. Приступ мигрени.
Рейно посмотрел на него так, словно обнаружил поверенного только сейчас, но произнес вполне сочувственно:
– Да уж, видок неважнецкий. Может, позвать Гидо?
– Спасибо, – грустно сказал Сале. – Не стоит. Мадемуазель Брэбьи обещала дать мне аспирин.
Рейно сверху вниз зыркнул на меня.
– А что, в городе нет аптек? – Он спрыгнул на землю, похлопал Рыжулю по шее, сказал ей: – Постой тут, никуда не уходи.
– Дело в том, что… – начала я.
– Почему вы сбежали от нотариуса? Почему я от него узнаю о ваших проблемах с паспортом? Не могли сами позвонить мне? Или считаете, что это я его у вас украл?
– Не орите. У Сале болит голова.
Рейно шумно выдохнул, резко распахнул входную дверь.
– Прошу.
Мы все вошли в холл. Светлый и залитый солнцем.
– Во-первых, я не знаю вашего номера, – сказала я. – Во-вторых, я вас ни в чем не подозреваю, потому что, скорее всего, паспорт просто сам вылетел из моей сумки, когда я защищалась вчера от петуха.
