– Может, это она настроила мальчика против тебя? Очевидно, она что-то сказала, чтобы мальчик не любил эти прогулки.
Роман покачал головой:
– Триста не могла сделать Эндрю предметом мести.
Грейс фыркнула. Иногда, когда она выпрямляла спину таким образом, она напоминала ему мать в ее худшие дни.
– Нам придется смириться с тем, что она выходит замуж за этого человека, если уж она его любит.
– Не смеши. Она любит тебя. Всегда так было и будет.
Роман хотел бы, чтобы это было правдой. Иногда в его голове вспыхивала мысль, что Триста – это его судьба и альтернативы ей Нет. Он покраснел до кончиков ушей, хотя и знал, что о его мыслях никто не догадывается.
Но он же чувствовал это! Видел ее взгляд, знал, как она его целует, как занимается с ним любовью. Но потом она снова становилась холодной.
Благодарение Богу, что он никому не говорил ни о тех странных мыслях, что бродили у него в голове, ни о возможностях, которые скорее всего были лишь шаткими иллюзиями.
– Это может быть уловка, чтобы заставить тебя ревновать и побудить к каким-то действиям, – заявила Грейс.
Нелюбовь ее к Тристе стала раздражать Романа. Она была застарелой, надоевшей и совершенно несправедливой.
– Триста никогда не пускалась на подобные уловки, – возразил Роман. – Ты уже высказывала много подозрений на ее счет, но все они оказывались неправдой. Ты можешь ненавидеть ее, но в хитроумном замысле ради достижения своих целей обвинить ее невозможно. Разве ты до сих пор не заметила, что Триста желает от меня скрыться?
Она скоро может быть потеряна для него снова. От этой перспективы ему стало горько.
Он никогда больше ее не увидит. Она постареет и заведет еще детей. От этой мысли у него сжалось сердце.
– Она уедет, как уже делала, – назидательно, словно объясняя ребенку, произнесла Грейс, – но только для того, чтобы ты за ней последовал.
Роман старался держать себя в руках.
– Тогда мне будет проще ее отыскать. Почему у тебя, когда ты сама стала взрослой, нет никакого сочувствия к другой женщине?
– Я никогда не попаду в такую ситуацию, как она, – важно объявила Грейс.
Роман глубоко вдохнул, стараясь не терять самообладания.
– Она думала, что любит, а ты этого чувства не испытывала никогда.
Он больно уколол ее этим замечанием и почувствовал сожаление, но отступать был не намерен.
– Ты прекрасно знаешь, что я собирался жениться на ней до того, как в Уайтторн приехал отец.
– Конечно. Но у тебя была ответственность перед семьей. Ты сделал правильный выбор.
От этих слов у него все поплыло перед глазами. Только сейчас он понял, что именно он принял решение. Он как-то привык винить в своей женитьбе отца. И Тристу – за то, что не смогла понять, что выбора у него не было.
Но он имел этот выбор. Он поступил как послушный мальчик. Он думал, что приносит себя в жертву – но ее ему никто не навязывал. Выбор был сложным, это верно, но он был. И не надо себя жалеть.
– Она могла бы понять. Но вместо этого удрала, забрав ребенка и даже не сообщив тебе о его существовании, – сказала Грейс.
– Этим она сняла с меня ответственность, – мягко возразил Роман.
– Ты защищаешь ее, словно она святая...
Что-то внутри его надломилось.
– Почему это я ее защищаю от тебя, а не наоборот?
– Она, возможно, отзывается обо мне так же.
– Это не так. Она никогда, ни разу не говорила ничего против тебя. Ты похожа на нашу мать. Она ревновала ко всем, и ей казалось, что весь мир настроен против нее. Скажи мне, кто завидовал ее жалкой, ограниченной жизни? Она была больной, постоянно страдала меланхолией, а из-за пьянства не понимала окружающего мира. Почему ты уподобляешься ей, я не могу понять.
Он внезапно остановился, поняв, что зашел слишком далеко. Тем не менее он не жалел о том, что сказал.
– Ты и в самом деле думаешь, что я похожа на мать? – Голос Грейс упал до шепота.
Роман с силой сжал челюсти.
– Мне хотелось бы ответить «нет», но это было бы ложью. Да и тебе не следует спрашивать меня о том, что ты сама знаешь. – Он замолчал, боясь слишком больно задеть ее. – Грейс, я не хочу причинить тебе никакого вреда. На этом мы завершим разговор. Я сейчас сам не свой и не в состоянии делать справедливые оценки. У меня все путается в голове. Эндрю...
