– Но ты смог сократить расстояние, – сказала она.
Он прищурил глаза:
– Ты мне это позволила. Это так и было.
– А ты просто стоял, – прошептала она, бросив на него дразнящий взгляд, хотя и сама не могла понять зачем, – разговаривая без конца и края, пока я не решила, что ты никогда не замолчишь и не сделаешь этого.
– А в конце, когда я наклонился, чтобы тебя поцеловать, ты прямо прыгнула в мои объятия.
Триста сообразила, что улыбается. Она тут же спохватилась и отвернулась.
– Нам не следует обо всем этом вспоминать.
– У тебя были другие любовники? – откровенно спросил Роман.
– Нет, – решительно мотнула она головой. – А как насчет тебя?
– Никого, кто бы представлял интерес.
– За шесть лет ты не встретил никого, кто бы заинтересовал тебя хотя бы немного?
– Никого, – спокойно повторил он.
– И даже никого из тех леди, кого ты водил в Воксхолл?
– А они тем более. – Он чуть заметно иронично улыбнулся. – И это были не леди.
– А как насчет той женщины, для которой ты пришел в магазин покупать шляпу? Он должна быть для тебя чем-то особым.
Вздохнув, он откинулся назад:
– Я ждал, что ты задашь этот вопрос. Думаю, мне нужно все объяснить. Она была особой только в том смысле, что является сестрой крикливой жены моего кузена. Я, кузен, его жена и Аннабелла составляем две пары, которым удобно отправляться вместе на прогулку. В тот день ветер сдул ее шляпу, и она начала причитать, что даме неприлично идти с непокрытой головой. Реймонду и мне не оставалось ничего, кроме как тотчас же что-то предпринять. Неудивительно, что мой кузен пьет. Мы поспешили к ближайшему шляпному магазину, готовые заплатить хоть в десять раз большую цену за шляпу, лишь бы она перестала ныть.
Триста рассмеялась:
– Она перестала?
– К сожалению, нет. Я как-нибудь познакомлю тебя с ней, и ты узнаешь дальнейшую историю от нее самой. Хотя в обществе я с тех пор их не видел.
Триста опустила глаза. Не означают ли его слова, что с Аннабеллой он больше не встречался?
– Мой кузен и его жена вернулись в Гемпшир, где они живут.
– А эта сестра?
– Она довольно мила, но... – Он замолчал, подбирая слова. Триста замерла в напряженном ожидании. – Но мне не подходит.
Триста решила, что он над ней издевается. Паузу он сделал специально, чтобы она решила, что он произнесет: «Она не ты».
Ей не следует забывать, как любит Роман подобные розыгрыши.
– Это все так знакомо, – внезапно сказал он. – В Уайтторне мы провели много вечеров вместе – ты и я. Я никогда больше не испытывал той особой атмосферы пикировки и удовольствия, которую всегда ощущал в твоем обществе.
– Нам лучше, всего не вспоминать Уайтторн.
– Почему? – Он допил бренди. – Это было приятное время. Пока Грейс куксилась, а мать страдала от одиночества, мы могли вволю поговорить. Если бы у меня не было возможности с тобой поспорить, я бы сошел с ума. Мы были так горячи в спорах, что всех отпугивали. Они отправлялись спать, и тогда ты и я...
– Уже поздно! – прервала его Триста, поднимаясь.
Роман не двигался с места.
– ...мы занимались любовью.
Триста стояла неподвижно, в изумлении, не веря, что он это сказал.
Роман медленно поставил пустой стакан. Потом неторопливо стал подниматься. Когда он выпрямился, он оказался с ней рядом.
Триста словно окаменела, не способная пошевелиться. Но как только он протянул руку, оцепенение прошло.
Какой смысл бороться, если она прекрасно знает, что эту битву ей не выиграть? Разрыдавшись, она наконец дала выход тому напряжению, что сковывало ее на протяжении уже нескольких часов – нет, многие дни, недели. Ей показалось, что из-под ее ног ушла земля.
Она упала в его объятия, и он поцеловал ее.
