— Вы омерзительны! — крикнула Элен. Силы были на исходе, их место постепенно заполняло отчаяние.
Но Владек внезапно коротко рассмеялся, потом, грубо схватив её за подбородок, наклонился и крепко поцеловал в губы, зная, что делает ей больно. Быстро встал, оставив её на кровати.
— План остаётся в силе, — теперь он говорил чётко, приказным тоном, а в голосе звучало презрение. — Завтра — в дорогу. Что делать дальше, я решу по прибытии на место. Вполне может быть, что продолжу начатое сейчас, — и, довольный, вышел из комнаты, оставив Элен в состоянии, близком к панике.
Чтобы успокоится, ей пришлось приложить много усилий. Сегодня она впервые после той страшной ночи ощутила себя абсолютно беспомощной. Это состояние, стоило его вспомнить, вызывало у неё волну ужаса. Но постепенно мысли пришли в порядок, к ней вернулась способность рассуждать.
Между тем наступала ночь. Через незанавешенное окно лился лунный свет. Успокоившись, Элен решила, что неплохо было бы поесть. Как бы ни повернулись события дальше, голодной оставаться было глупо. На столе стоял хлеб, нарезанный ломтями и крынка. В ней оказался морс. Кувшин, из которого она не захотела пить, тоже был здесь. Очень хотелось пить, но, вспомнив о своих подозрениях, к морсу она тоже не прикоснулась. Напившись воды из кувшина для мытья рук и взяв кусок хлеба, она подошла к окну. Осторожно выглянув во двор, Элен увидела там человека в тулупе, время от времени поглядывавшего на её окно. Часовой. Значит, Кветковский не просто пугал её. Дальше, справа, виднелись сани, на которых её привезли. Лошадей, видимо, разместили в длинном строении слева от ворот. За воротами блестела накатанная дорога, которую хорошо было видно сверху. В голову ничего не приходило. Открытый двор прекрасно просматривался. Элен решила положиться на случай, который так часто её выручал. Съев весь хлеб и запив его остатками чистой воды, она легла, но не заснула до самого утра.
* * *
Наутро дверь открыл вчерашний бандит.
— Одевайся, да топай вниз. Щас уже поедем.
— Куда? — застёгивая короткий жакет, отороченный мехом, миролюбиво спросила Элен.
— Дальше, — лаконично ответил он.
Во дворе вместо саней стоял уже запряжённый лёгкий возок. У ворот потряхивали гривами два осёдланных коня. Ещё два коня дожидались всадников у крыльца. Кветковский разговаривал с хозяином постоялого двора, что-то ему объясняя, и держа в руке какую-то бумагу. Увидев вышедшую Элен и её сопровождающего, он махнул рукой в сторону возка: мол, сажай её туда.
Бородатый подвёл её к возку, открыл дверцу с левой стороны и довольно бесцеремонно втолкнул внутрь, заперев снаружи. Элен окинула взглядом внутренность повозки. Ничего примечательного. Что же делать? На ходу уже вряд ли что-то можно будет предпринять. Ещё раз внимательно оглядевшись, она быстро ощупала руками сиденья, спинки, крышу… Нет, ничего такого, что могло бы натолкнуть её на спасительную мысль. Проводя рукой по правой дверце, она вдруг ощутила движение. Дверца была заперта, но выглядела столь непрочной, что, судя по всему, выбить её ничего не стоило. Бородатый остался стоять у левой дверцы, пану Владеку возок был виден тоже с левой стороны. Если удастся выскочить справа, то какие-то секунды её не будет видно, повозка загородит её и от хозяина и от его подручного. А там, у ворот — лошади! Стоило использовать этот шанс. Попыталась открыть дверцу тихо. Не получилось. Тогда, упершись спиной в левую стенку возка и полулёжа на сиденье, она изо всей силы ударила ногами в правую дверь. От такого удара дверца целиком отскочила в снег.
Резкий звук заставил всех обернуться. Но тех мгновений, в которые они пытались понять, что, собственно, произошло, Элен хватило, чтобы добежать до ворот. Вскочить в седло, сорвать уздечку с привязи — дело двух секунд, а в следующий миг она была уже на дороге. Резкий поворот направо и — вперёд!
На постоялом дворе, опомнившись, Кветковский уже сидел в седле и подгонял остальных. Погоня отстала на какие-то четверть минуты. Когда прошло первое возбуждение от побега, Элен поняла, что конь под ней не отдохнувший и не выдержит долгой скачки. Пока она выиграла некоторое расстояние только за счёт своего малого веса. У луки седла в чехлах болтались два пистолета. Это всего два выстрела. Ещё есть нож, но он не поможет, если её окружат. А это непременно случиться, если она остановится посреди дороги, чтобы прицелиться. Что же делать? Она в отчаянии оглядывалась по сторонам. И внезапно Элен поняла, где находится. Если бы не зима, изменившая всё вокруг, она бы давно узнала местность. Недалеко отсюда в лесу был их охотничий домик. Там есть и ружья и порох! От домика — до реки, напрямик, через лес, а там, за рекой, уже всё родное, туда погоня не сунется, слишком велика вероятность встречи со знакомыми. Только бы хватило сил у коня! Резко свернув налево в лес сразу за поворотом дороги, Элен погнала его по невидимой под снегом тропе, о существовании которой не знали преследователи. Конь то и дело оступался, проваливаясь иногда по брюхо, но, направляемый знающей рукой, вновь выбирался на тропку. Бешеная скачка замедлилась, но это не было облегчением. Погоня немного отстала, проскочив мимо того места, где свернула Элен. Это дало ей ещё немного времени, совсем чуть-чуть, но сейчас на счету был каждый миг. Преследователи вернулись, нашли место поворота и теперь шли по чётко видимому следу.
