Как-то раз, как обычно шагая обходным путём от Мирко обратно в табор, она встретила Касьяна, того самого учителя, который занимался с детьми зимой. Баська узнала его и удивилась, как он попал сюда, так далеко от того места, где они зимовали. Ей было невдомёк, что табор, путешествуя по дорогам, опять приближался к месту своей прошлогодней зимовки.
Касьян тоже узнал Баську, но вида не подал, прошёл мимо. Объяснялось это просто: он давно надеялся её отыскать, только не знал, как это сделать. В конце концов, он решил ближе к зиме появиться в той деревне, где учительствовал, побывать в соседних, поспрашивать о том таборе, что стоял здесь зиму назад. Но на такую удачу он и надеяться не мог! Ну, надо же, вот она, идёт себе, как ни в чём не бывало ему навстречу! У Касьяна просто замерло всё внутри: только бы не спугнуть свою удачу! Ведь это такие деньги можно получить! Тогда можно больше и не работать, не ходить по деревням с чернильницей и пером. Можно будет обзавестись своим собственным домишком, наладить собственное дело, чтобы к нему люди сами ходили. А там — и жениться можно… Касьян так размечтался, что еле заставил себя отвести глаза от цыганочки, которая явно его узнала и удивлённо смотрела ему в лицо, не понимая, узнал или нет? А если узнал, то почему не подаёт вида?.. Надо пройти мимо, не обращая внимания… Спокойно… Вот так. Уф!..
А дело было вот в чём. Когда Касьян весной вернулся к своим скитаниям в поисках работы для пера, он как-то зашёл в трактир. Там можно было расположиться на свободном краю стола, подождать возможного клиента, которому нужен был грамотный человек, а ожидая, перекусить слегка. Он взял кружку кваса, кусок хлеба и луковицу, сел на лавку в угол, выложил перед собой чернильницу, перо и несколько листов бумаги в знак того, что готов приступить к работе в любой момент, и огляделся. Посетителей было немного. Двое крестьян в лаптях, прихлёбывая из больших кружек, что-то тихо говорили друг другу с несчастными лицами, наверное, жаловались. Недалеко сидела компания из трёх хорошо одетых господ. Несмотря на их нарочито небрежные позы, можно было заметить, что вопрос они обсуждают весьма серьёзный: лица сосредоточены, голоса тихие, говорят немного. И много не пьют. Их в качестве возможных работодателей рассматривать было бы глупо. Крестьяне в этом смысле тоже не обнадёживали. Кроме всех этих людей в трактире сидели ещё два субъекта, уже порядком выпившие и теперь веселившиеся по каждому малейшему поводу. Одна история следовала за другой, за кружкой — кружка, голоса становились всё более громкими, а лица всё более красными.
Вздохнув, Касьян решил, что клиентов сегодня нужно будет ждать долго, и принялся за хлеб с квасом. В этот момент один из выпивох поднялся и, покачиваясь, направился в его сторону. За ним тут же, спотыкаясь, устремился второй. Оба плюхнулись на лавку рядом с Касьяном и затеяли с ним беседу:
— Я от смотрю, што ты — грамотный человек… Вот… А я — нет. Неграмотный… Совсем, — и он захихикал. — От мы — я и Гринька, — он ткнул пальцем сначала себя в грудь, а потом в соседа, — хотим тебя спросить… не, сказать… не… ну, то есть… от как ты относишься к бабам? А?
Касьян, собиравшийся пробыть в этом трактире довольно долгое время, решил на рожон не лезть и пьянчужку не злить.
— Ну, хорошо отношусь.
— Не, «хорошо» — это не ответ. Не ответ! Ить они ра-а-азные. Бабы-то. Есть тощые, есть толстые, есть такие, што жрут немеренно, а другие — што твоя птичка… Ну, нельзя ж ко всем им — одинаково! А? А ты — «хорошо-о-о»… Чо, ко всем, што ль?
— Ну, не ко всем. Но если баба работящая, можно и не смотреть, какая она там есть.
— О! А я те чо говорю? — вступил в беседу второй. — Чо мне её, на стенку заместо картинки вешать? Баба должна знать своё место и работу справлять…
— Да не-е-е! Ну, от сам посуди: бегает у тебя в дому эдакая страховина… Брр… Не. Не жалаю! — и он стукнул кулаком по столу, как будто ему вот прямо сейчас уже кто-то навязывал эту самую «страховину». — Я жалаю, шо б моя баба была… была… ладной! От так!
— А если твоя ладна баба и штей не сумеет сварить и в избе у ней… чёрт ногу сломит? Тогда как? А? — ввернул каверзный вопрос второй.
