— Что вы нашли смешного, пан Лех?
— А почему это вас беспокоит, пан Юзеф?
— Потому что мне показалось, что вы смеётесь надо мной.
— Ну, в каком-то смысле — да, — последовал наглый ответ.
— И в каком же это смысле?
— Я спросил пана Казимира, не заложили ль вы свою единственную ценность ростовщику, чтобы отпраздновать Рождество.
Юзеф собирался ответить, но чисто машинально поднёс руку к горлу: булавки в галстуке не было. Его секундной задержки с ответом Леху хватило, чтобы вместе со своей «свитой» направиться дальше, а от дальнейшего развития ссоры его удержала Элен.
— Не стоит рисковать из-за хама. Разберётесь с ним, когда школа будет окончена. Думаю, никуда он не денется. Лучше подумайте, куда могла деться булавка? Потеряли?
— Как я мог её потерять? Она никогда ещё не выпадала, её и вытащить-то не так просто.
— Значит, её украли. Постойте, пан Юзеф. Это та девица в трактире! Только у неё была возможность незаметно снять булаву, когда она обнималась с вами.
— Ну, положим, не обнималась, а только раз обняла меня за шею, — опять покраснев, сказал Юзеф.
— Да, конечно. Простите за неточность, — усмехнулась Элен. — Но вы согласны, что это могла быть только она?
— Да, видимо, это так. Я сейчас вернусь и потребую свою вещь назад. Подождите меня здесь.
— Я пойду вместе с вами.
— Не надо, я быстро, — Юзефу совсем не улыбалось разбираться с одной девицей в присутствии другой, ему хватило подобной сцены днём.
Ворвавшись в трактир, он должен был сначала отдышаться, чтобы хоть что-нибудь сказать. Потом, увидев у стены знакомое платье, рванулся туда, схватил девицу за руку и оттащил от кавалера, который её обнимал.
— Ты, воровка, где моя булавка? — тихо, но с угрозой спросил он.
— Какая бул… Ах, это вы. Очень мило! Сначала толкаете девушку так, что она падает, а потом ещё и в воровстве обвиняете! Какая галантность, — съязвила она.
— Ты мне сказки не рассказывай и овечкой не прикидывайся. Лучше сразу признайся: ты взяла булавку?
— Золотую с рубиновой головкой?
— Да!
— Нет, не я.
— Ты издеваешься?
— Почему же, издеваюсь? Лучше нужно следить за своими вещами!.. На полу я её подобрала да вон, хозяину отдала. У него и спрашивайте, грубый пан, — и она, снова надув губки, отвернулась.
Юзеф в замешательстве оглянулся на стойку, за которой виднелась тускло освещённая круглая физиономия хозяина. И пошёл к нему.
— Хоть бы спасибо сказал, — через плечо бросила ему вслед девица, уже вновь занятая с клиентом.
Трактирщик, увидев Юзефа, заулыбался и, не дав ему раскрыть рта, затараторил:
— Ох, пан, как хорошо, что вы вернулись! Вы ушли, а за вами и остальные потянулись к выходу. А как опустел трактир, так этот мальчишка и прибежал. А мне так не хотелось идти до вашей школы по морозу. Но вы не думайте, я всё равно завтра дошёл бы туда! А тут — вы пришли. Вот вы и отнесёте его, правда? Ведь не откажитесь, а, пан?
— Да что отнести-то нужно? — Юзеф совсем ошалел от такого потока слов.
— Да я ж говорю — письмо, — ответил хозяин. — Мальчишка принёс, сказал, что недалеко от трактира в снегу нашёл. Ну, вот он и отдал мне. Сам-то он грамоте не обучен, куда да кому письмо — не разобрал. Да и я, грешным делом, разобрал только, что в школу вашу адресовано, а кому — и не разглядишь, потому, как снег его маленько подпортил. Ну, вы-то разберётесь, кому. А мне идти туда к вам по морозу…
— Стоп! — почти крикнул Юзеф, пытаясь остановить новую лавину слов. — Подождите. Письмо я, конечно, возьму. Где оно?
— Вот оно, вот, — доставая из-под прилавка конверт, заторопился трактирщик. — Вы меня так выручите, пан, так выручите! А я вас угощу, хотите? У меня ещё много чего осталось. Что вам принести?
Но Юзеф уже не слушал его. Он узнал почерк матери. Это было потерянное письмо из дома. Он торопливо распечатал его.
— Погодите, пан, что вы делаете?! — в ужасе возопил хозяин.
Прочитав первые строки, и убедившись, что дома всё в порядке, Юзеф улыбнулся, поднял глаза и успокоил его:
— Всё хорошо, это письмо для меня, от моей матери. Оно потерялось где-то в дороге. Я не получил его вовремя.
— А-а! — с облегчением выдохнул хозяин. — Вот, как всё ладно вышло. Видно, сам Господь наш Всемогущий надоумил вас воротиться сюда.
