Но у Леха на уме был другой план, о котором он сообщил приятелям, пока Элен отбывала наказание.
— Нужно найти способ подвести его под более серьёзное взыскание. Что там говорили в первый день? Было, по-моему, сказано о травмах. Хм. Что ж, будет вам травма.
— Но ведь тогда взыскание получите вы, Лех. Зачем вам это нужно?
— А кто сказал, что я собираюсь проткнуть этого придурка? Нет, это он нанесёт мне ранение, а не я!
— Вы подставитесь?
— Какое профессиональное слово! — засмеялся Лех. — Да, я подставлюсь.
— Неужели только для того, чтобы досадить Алену, вы решитесь на это?
— Досадить? Нет. Я хочу добиться его исключения! Ведь, если помните, из школы можно вылететь или за одно грубое нарушение или за несколько мелких. Ради такого стоит рискнуть! Один проступок на его счету уже есть, теперь будет второй. А там, глядишь, после третьего… — и он присвистнул, махнув рукой в направлении ворот.
Решение было принято, но спешить не следовало. Лех тщательно взвешивал каждый миг очередного боя с Аленом, выбирая наиболее подходящий: он отнюдь не собирался поранить себя серьёзно. Но в пару они попадали не каждый день, а Элен была чрезвычайно осторожна. И всё же однажды всё свершилось. Шпага Элен, несильным ударом противника переведённая с левой стороны его груди на правую, на миг замерла на уровне его плеча. В эту секунду Лех шагнул вперёд, вроде бы делая выпад, но при этом даже не поднял шпагу. Он буквально насадил своё плечо на остриё. Вскрикнув вполне натурально (оказалось, это и впрямь больно!), он отпрянул, выпустив из руки шпагу, и левой рукой зажал уже сочившуюся кровью рану. Поединки тут же остановились, все столпились вокруг места драмы. Оторопевшая было от неожиданности Элен, наклонилась над сидевшим на полу Лехом:
— Я приношу извинения и хочу заверить, что это чистая случайность, пан Лех. Я не представляю, как это могло произойти.
— Да, провались ты, щенок, — прошипел он, а потом, заметив подошедшего учителя, уже громче продолжил: — На что мне ваши извинения? Теперь я потеряю недели две, а то и три, и, несомненно, отстану! Если вы ещё не доросли до боевого оружия, нечего вам здесь делать! Это школа для мужчин, а не для младенцев!
— Пан Лех, вы забываетесь, — сегодня в зале командовал пан Стоцкий. — Разумеется, вас оправдывает ваше состояние, но всё же постарайтесь держать себя в руках… Господа! Прошу разойтись по местам и продолжить занятия. Пан Лех, лекарь будет с минуты на минуту. Пан Ален… Не ожидал от вас… Четверо суток карцера!
Для всех так и осталось тайной, чего он собственно не ожидал. То ли неаккуратного ведения боя, то ли того, что он сумел прорвать оборону противника. Ведь Лех оставался одним из лучших, а Элен находилась в «стабильной серединке». Впрочем, это выяснилось в разговоре с Нейратом. Оказывается, пан Тадеуш имел в виду и то и другое.
— Вы только подумайте! — говорил он в своей обычной эмоциональной манере. — Я никак не ожидал, что этот мальчик способен на такое! Ведь у Леха оборона очень надёжна, она почти идеальна.
— Я вам уже говорил как-то, что он мальчик только внешне. И что вы, собственно говоря, им так восхищаетесь, будто он не ранил пана Леха? Ведь за это он получил взыскание?
— Да. Получил. Но каков был бой! Ведь пока что мало кому удавалось такое!
— Поэтому вы и назначили пану Алену всего четыре дня карцера? — ехидно прищурился немец.
— А если и так? Вы-то, герр Нейрат, сами тоже дали ему всего два дня за проступок, который заслуживал более сурового наказания. Ведь дело касалось оружия!
— То был особый случай.
— Это в чём же его особенность?
— В чём? Хм… Вы обратили внимание, что ножны остались в комнате Алена?
— Ну…да. И что из этого?
— Скажите, пан Стоцкий, если бы вы по какой-то причине вдруг решили выбросить вашу шпагу…
— Выбросить?! Боже сохрани! Я что, похож на сумасшедшего?
— Не заводитесь. Вы же понимаете, что разговор наш чисто…э-э… гипотетический.
— Да? Ну, хорошо. Предположим. Правда, я даже представить себе не могу, что бы меня вдруг могло заставить это сделать!
— И это тоже меня настораживает. Ведь пан Ален, как и вы, не похож на сумасшедшего, зачем же топить свою шпагу?.. Да, так вот, я повторяю. Если бы вам всё же пришло в голову выбросить оружие, избавиться от него, стали бы вы, оставив в комнате на втором этаже ножны, бегать с обнажённым клинком по территории школы, чтобы, в конце концов, бросить её в пруд в самом дальнем конце парка?
