— Спасибо, Шаорран! Ты — замечательный учитель.
Дракон вздохнул.
— Ну вот за что меня девушки не хвалили… но чтоб за то, что я учитель… Даже не знаю, радоваться или как?
— Ну-у, еще ты хорошо танцуешь, — засмеялась я. — А теперь нам пора. Завтра понедельник, и вставать рано.
— А не хочешь узнать обо мне еще что-нибудь? — золотистые глаза лукаво сощурились, принц облизнул губы…
— Мне действительно пора. Спасибо еще раз! — «не поняла» я намека.
Вот напасть! Надеюсь, он это не всерьез.
Дома, устроившись на нашей широкой кровати с чашками терпкой тайры, мы обменивались впечатлениями. Ти наблюдал за соревнованиями с крыши библиотеки, из толпы. А Шон не только курировал нашу гонку снизу, но и сумел записать ее на кристалл — благо, сам полет был короче, чем рассказ о нем. Мне было интересно посмотреть и на нас со стороны, и на мчавшегося неподалеку Шаоррана — какую технику он использовал, чтобы огибать башни? Оказалось, подобную нашей. После нескольких просмотров я уловила моменты, когда один кусок плавной траектории переходил в следующий. Не менее плавный, но с центром кривизны совершенно в другом месте. Получалось, не мы первыми придумали этот трюк. А выиграли только потому, что не пожалели времени на подготовку и расчеты.
Арден прав: планирование — это все!
* * *
Во вторник Ар и я спихнули экзамен по «Законодательству Тер-Шэрранта». Теперь, когда мы стали героями факультета, к нам отнеслись заметно мягче. Знаний требовали, но шкуродерки, как на имперском праве, устраивать не стали.
Я рассказывала про Уголовный кодекс и специфику применения некоторых его статей. Например, целый раздел был посвящен запретам взрослым драконам соблазнять или обольщать молодь, у которой еще не проявилась вторая сущность. Кара за роман взрослого с несовершеннолетним была очень суровой. Сами проскрипции тоже отличались от человеческих. Так, у драконов не было тюрем. С одной стороны, строить их было бессмысленно, ведь, превратившись в здоровенного зверя под драконьим щитом, можно развалить любую крепость. С другой, отнимать свободу у существа, для которого именно она — самое ценное, — такое в голову драконам не приходило. Поэтому самым строгим наказанием было изгнание.
Ару опять достались вопросы по имущественному праву. Эльф плавно перешел на драконий язык и закатил лекцию на час на тему ограниченной дееспособности при заключении сделок с недвижимостью. Преподаватели с блаженными улыбками кивали головами, а в конце возглавлявший комиссию лорд Каршинн встал, чтобы лично пожать Ардену руку.
Мы, обнявшись, шли по парку.
— Ой, — спохватилась я, — забыла сказать: Снежный Рассвет.
— Снежный Рассвет? — удивился Арден. — Что это?
— Имя твоего дракона!
— Ты знаешь имя моего дракона? Откуда?!
— Нара проговорилась, — улыбнулась я.
Арден задумался.
— Красиво… Мне нравится.
— Мне тоже. И очень тебе подходит. Ты никогда не говорил мне имени твоего единорога. Его зовут Снег?
— Да. Он появился зимой, как и я, и выбрал имя сам. Ему так понравилось это искристое серебро от горизонта до горизонта. — Арден мечтательно улыбнулся.
— Судя по общему имени, ты их познакомил, да?
— Ну ты же сказала, что так надо, — поднял бровь Ар.
Непонятно как и когда за разговором мы свернули с дорожки, и теперь я стояла, прислонившись спиной к большому дубу, а Арден оперся о ствол ладонями с двух сторон от моих плеч. И разглядывал меня в упор. Кажется, сейчас что-то будет…
— Эй! Ты не забыл, что мой жених запретил мне целоваться с теми, чьего имени я не знаю? — попыталась перевести я все в шутку.
— Имя в обмен на поцелуй, согласна? — Ар наклонился ближе, приоткрыв губы.
От одного его взгляда сердце пропустило удар, вдоль позвоночника побежали мурашки, внизу живота стало горячо.
Прижав меня к стволу, Повелитель накрыл губами мой рот. Настойчивое колено раздвинуло мне бедра, давая возможность эльфу прильнуть еще теснее.
«Ар, не надо! Хватит…» — Контроль уплывал, и я чувствовала, что начинаю паниковать.
«Не бойся, я себя держу», — улыбнулся моей реакции Повелитель.
«Не мог сказать раньше!» — смеяться или сердиться? Хотя сейчас не до того и не до этого, сейчас бы на ногах устоять. Похоже, дуб — недостаточно прочная опора.
