Еще один ревнитель моей нравственности нашелся? Ну что за напасть?!
«Нет. Просто на тебе-то нет предохранителя. А если я дам тебе заглянуть сейчас в мои мысли, Нара нас обоих съест! И я ее пойму!»
К утру я поняла, как был прав Ти в своих сомнениях касательно нашего ночлега. Было страшно тесно. Я быстро отлежала на тощем матрасе бок, а перевернуться оказалось невозможно. Думаю, на этой троллевой койке была самая большая плотность принцев и принцесс на единицу площади за всю историю Империи.
Посреди ночи Ти что-то приснилось, и он въехал пяткой Ардену в нос, в результате чего мы все оказались на полу. Потом на нас вдруг закапало — где-то наверху протекла крыша. И наконец, не успели мы заснуть, как зазвонил зовущий на утреннюю молитву колокол. Гррр! Я убью дядю!
Сползши с койки, попробовала разогнуться. Эльфы, сидящие на нарах — иначе после этой дивной ночи обозвать монастырскую кровать я не могла, — глядя на мои гримасы и потуги, обменивались ехидными репликами — обсуждали, нужна ли им такая скособоченная невеста. Ну, этим врединам припомню и отомщу позже — сейчас есть другие дела!
Прикрывшись щитом от усилившегося за ночь дождя, выскользнула в окно и подлетела к покоям Настоятельницы. Заглянула внутрь — вот это постель! — широченная, с тремя перинами, под балдахином. В мою келью такая б горизонтально не поместилась, разве что стоймя. Достойная Настоятельница уже поднялась… как я вовремя успела! А кто же тогда сопит в кровати? Ага, вот тот, чьи портки висят на спинке стула, и почивает под пуховым одеялом!
Теперь надо присмотреть за туалетом достойной Матери, а то вдруг спросонья чего перепутает? Морок на пару предметов, легкий ментальный щелчок по лбу — угу, отлично! Добившись искомого результата, вернулась к себе.
Тиану превратился в Ирис, Арден прикрылся невидимостью, я изобразила саму себя, вариант — немочь бледная, и мы поплелись на заутреню. Ти потирал поясницу, похоже, его продуло, я не выспалась и готова была кусаться. Унылые серые коридоры, лестницы со слишком высокими и узкими ступенями, каменные стены… смотреть тут было решительно не на что. Наконец длинный проход привел нас в сумрачный зал с высоким сводчатым потолком и каменной статуей Цецилии восьми локтей высоты у дальней стены. Мать-настоятельница уже была тут. Бросив укоризненный взгляд в нашу сторону, матушка поднялась на возвышение у ног святой.
Монашки, глядя на свою начальницу, изумленно захлопали глазами и зашептались. Но, похоже, скандала, который я хотела спровоцировать, не выйдет… больно затюканными были обитательницы этой твердыни благочестия. Значит, надо помочь…
Прищурилась. Статуя Цецилии повернула голову и с брезгливым удивлением на лице уставилась на голову Настоятельницы. Монахини округлили глаза. Одна мягкой черной кучей без чувств осела на пол. Стоявшая спиной к святой Мать негодующе уставилась на нарушительницу устава, не понимая, чего это та с утра на ногах не держится. И только открыла рот, чтобы высказать все, что думает по поводу неподобающего поведения и разнузданности некоторых сестер, как каменная святая простерла длань, протянула ее к головному убору главной блюстительницы монастырской нравственности и двумя пальцами сдернула с головы. И встряхнула, явив всем на обозрение мужские кальсоны с расстегнутой ширинкой. Да-да, сегодня поутру достойная Мать, личный пример для каждого и неусыпный страж моральных устоев для всех, слегка напутала с предметами туалета и вместо чепца повязала на голову портки своего коллеги из мужского монастыря.
Почувствовав прикосновение, Мать-настоятельница обернулась, вытаращила на ожившую святую глаза и завизжала резаным поросенком, глядя, как статуя брезгливо поднесла портки к носу, понюхала, фыркнула и отшвырнула прочь. Пригрозив продолжающей визжать Настоятельнице пальцем, Цецилия задумалась, потом приподняла подол длинного одеяния и отвесила грешнице пинка. Та, завывая на лету, словно баньши, которой тролль ногу отдавил, задом наперед точно вписалась в дверной проем и улетела во двор, где и впахалась в мокрую клумбу. Святая обвела остальных взглядом, милостиво кивнула, мол, можете начинать молитву, и снова застыла в каменной неподвижности.
