– Каковы ваши условия?
– Условия превосходные. Я уверен, что вы сочтете их приемлемыми. Может быть, просто подпишете, а прочтете потом?
Смит колебался.
– Это совершенно против правил.
– Но и времена сейчас из ряда вон выходящие!
– Ну, хорошо, – горестно согласился Смит. – В конце концов, может, и само КЮРЕ после выборов распустят. Ничего страшного, если несколько месяцев поработаем на ваших условиях.
– Прекрасно! – сказал Чиун, извлек из одного рукава гусиное перо, а из другого – чернильницу, открыл маленькую крышечку и дал Смиту обмакнуть перо, после чего тот поставил под документом свою подпись.
– Уверяю вас, вы не пожалеете! – пообещал Чиун, убирая на место перо и свиток.
– Будем надеяться, – буркнул Смит и попытался приладить на нос очки, но у него перед глазами опять все расплывалось. – Ваше первое задание – обеспечить безопасность кандидатов на пост президента.
– Приступаем к исполнению! – объявил Чиун.
– Я не в счет! – напомнил Римо. – Моя добыча – Голландец.
– Который скорее всего в этот самый момент как раз собирается убить одного из вверенных нам людей.
– Тогда я с тобой, – согласился Римо.
– Пока вы не ушли, – остановил их Смит, – мне нужно как можно скорее связаться с президентом. Не могли бы вы съездить ко мне на работу и взять из кабинета мой портфель?
– Он с нами, – сообщил Римо и принес из коридора потертый кожаный портфель Смита. – Мы первым делом побывали в “Фолкрофте”, – объяснил он. – Ваша секретарша сказала нам, что вы в больнице. Я подумал, что захватить портфель спецсвязи не помешает – так, на всякий случай.
– Правильно подумали.
– Вообще-то, Император Смит, это была моя идея, – встрял Чиун. – Римо в данном случае выступал только носильщиком.
– Да, да, – рассеянно бросил Смит, уже отпирая портфель. Под крышкой тотчас замерцал экран монитора. Смит взялся за сотовый телефон. – Мне надо переговорить с президентом. Наедине. Не могли бы вы и доктора с собой прихватить?
– Будет исполнено! – с поклоном ответил Чиун. – Римо! – Он щелкнул пальцами.
Тот нехотя выволок бесчувственного доктора в коридор. Чиун стоял возле лифта. Римо запихнул доктора в подсобку и присоединился к Чиуну.
– Смитти меня беспокоит, – посетовал он.
– Он поправится.
– Я говорю о зрении. Он почти не видит.
– Я уверен, все будет в порядке. Иногда, если на кот-динажать не совсем правильно, зрение возвращается не сразу.
– А с доктором все было нормально, когда я привел его в чувство...
– Но ты же не такой старый и немощный, как я!
– Прибавь к этому, что в мои планы не входило заставить кого-то подписать контракт не глядя. – Римо шагнул в лифт.
– И это тоже. – Чиун просиял.
* * *
Когда красный телефон наконец ожил, президент бросился на звонок, хотя находился в дальнем конце коридора. Он рванулся в Овальный кабинет мимо удивленных охранников, которые устремились за ним.
– Оставайтесь здесь! Я сейчас вернусь. Желудок! – прокричал он.
Охранники остались в коридоре. В спальне президент снял трубку.
– Да? – сказал он.
– Говорит Смит.
– Я вам звоню уже два дня кряду! Где вас черти носят?
– Я был нездоров. Мне очень жаль, – извинился Смит. – Не вдаваясь в подробности, господин президент, я готов прояснить вам ситуацию.
– Меня как раз интересуют подробности!
– Это займет слишком много времени. К тому же, боюсь, вы мне не поверите.
– Тогда давайте суть.
– Я установил, кто стоит за покушениями. Человек, называющий себя Тюльпаном, является нашим конкурентом, с которым мы уже имели дело в прошлом. Его мотивом была месть моей боевой единице. Он потерпел фиаско, и я опасаюсь, что он опять находится в Штатах и может вновь попытаться достичь своей цели. Надо ожидать новых покушений.
– Я удвою численность охраны претендентов.
– Нет, наоборот, отзовите их. Мой человек получил соответствующее задание. Я подписал с ним контракт еще на год.
– А что с его личными записками?
– Вы говорите о свитках? – Голос Смита зазвучал без прежней уверенности.
– Да, я ведь специально оговорил, что предварительным условием для заключения нового соглашения должно стать уничтожение этих письменных свидетельств.
– Да, конечно. Вы совершенно правы. Вылетело из головы. Я был очень болен, но, как ни странно, рассудок у меня абсолютно ясный. Сам не понимаю, как я мог об этом забыть.
