Я ответил знаками, что не замерз, просто сильно промок. На мне были джинсы и толстый белый свитер, а поверх него куртка. Но таков уж мой господин — даже если бы я был с головы до ног закутан в меха, Сарьон все равно беспокоился бы обо мне.
— Мы должны поторопиться, сэр, — знаками сказал я. Мне хотелось не только поскорее выбраться из-под дождя. Я с нетерпением ожидал того момента, когда увижу волшебство.
— Я должен открыть Коридор? — спросил Сарьон. — Не уверен, что хорошо помню, как это делается…
— Нет, отец, — ответил Мосия. — Миновали те дни, когда вы, каталисты, были властителями Коридоров. Теперь ими может воспользоваться любой, кто владеет магией.
Он произнес слово, и посреди дождя и ветра появился овальный проем. Овал удлинился и стал достаточно высоким, чтобы мы могли свободно в него пройти. Сарьон неуверенно оглянулся на Мосию.
— Ты пойдешь с нами? Джорам будет рад увидеть тебя.
Мосия покачал головой.
— Не думаю. Идите, пока не подхватили простуду. — Он повернулся ко мне: — Поначалу ощущение будет довольно пугающим, но вскоре это пройдет. Не волнуйся.
Сарьон шагнул к проходу, потом остановился.
— Куда он нас приведет?
— В Купель, туда, где живет Джорам.
— Ты уверен? Я не хочу оказаться в развалинах какого-нибудь мерилонского замка…
— Я уверен, отец. Я же сказал, что Коридоры изменились. Они теперь похожи на спицы в колесе и ведут либо в Купель, либо из нее.
— Как странно, — сказал Сарьон. — Очень, очень странно.
Мы вошли в проем. Мосия поторапливал нас, поэтому я шел следом за моим господином, едва не наступая ему на пятки. И все же я почти сразу потерял каталиста из виду. Коридор сомкнулся вокруг меня, как будто сдавливая. Стало трудно дышать.
Не волноваться…
Легко Мосии это говорить! Он же не задыхается! Я хватал ртом воздух, боролся за каждый вздох. Я умирал, терял сознание…
Потом внезапно Коридор открылся, словно распахнулась штора на окне в темной комнате, впуская внутрь яркий солнечный свет. Я снова мог дышать. Я стоял на вершине горы. Воздух был прохладным и чистым. Дождя не было. Грозовые тучи остались далеко внизу, в долине под нами.
Я посмотрел на голубое небо, на белые облака, летящие так близко, что казалось, до них можно дотянуться рукой.
Сарьон стоял рядом со мной и озирался по сторонам в нетерпении и предвкушении — как смотрит человек, вернувшийся после долгой отлучки в место, связанное с тягостными и приятными воспоминаниями. Мы находились там, где когда-то был огромный город-крепость.
Каталист покачал головой. Он выглядел немного растерянным.
— Все так изменилось, — пробормотал он, потом взял меня за руку и показал: — Вон там, на вершине горы, был собор. Собственно, он был сотворен из самой вершины горы. Теперь его нет. Даже следа не осталось. Наверное, он обрушился уже после того, как мы ушли. А я и не знал.
Он долго смотрел на руины на склоне горы, потом повернулся в другую сторону. Его печаль немного развеялась.
— Университет уцелел. Смотри, Ройвин. Вон то здание на склоне горы. Маги со всего Тимхаллана приезжали сюда учиться, совершенствовать свое искусство. Я изучал там математику. Какое счастливое было время!
В горе были вырыты тоннели и коридоры. Там располагались церковные службы и жили каталисты. Они работали внутри горы и молились на ее вершине. Глубоко внутри горы был Источник Жизни, родник магии Тимхаллана, ныне опустевший и заброшенный.
Мне внезапно стало ясно, что, если бы не Джорам и его Темный Меч, я сейчас мог бы быть каталистом и ходил бы по этим самым коридорам, преисполненный осознания важности своего служения церкви. Я очень отчетливо представил себя там — как будто та штора, которая впустила солнечный свет, дала мне возможность на мгновение заглянуть в совершенно другую жизнь. Я посмотрел в окно и увидел там самого себя, смотрящего сюда.
Сарьон видел свое прошлое. Я видел свое настоящее. Это было крайне необычное и волнующее, но приятное ощущение. Я был частью этой горы, песка, деревьев, неба. Я глубоко вдохнул свежий горный воздух, и настроение у меня сразу поднялось. И хотя я понятия не имел, как это делается, но почувствовал, что могу собрать жизненную силу из мира, окружающего меня, сосредоточить ее в собственном теле и передать тем, кто в ней нуждается.
