— Да знаю я все об их проклятых богах! — дрожащим от страха и ярости голосом сказал Смайс. И снова ему стоило больших усилий взять себя в руки. — Мы заключили договор. Напомните им об этом. Они получат Землю в обмен на Темный Меч. Мы получим Тимхаллан. Они предоставят нам Смерть. Мы предоставим им Жизнь. Мы найдем Темный Меч и передадим им — в свое время. Передайте им это.
Симкин покачал головой в серебристом капюшоне.
— Они не станут слушать тех, кого считают нижними чинами.
Смайс нахмурился и в нерешительности оглянулся на камеру, в которой держали пленников.
— Хорошо. Я пойду и разберусь с этим сам.
Он развернулся на каблуках и пошел по коридору, отдавая приказания:
— Охрана! За мной! Я возвращаюсь в штаб. Вы двое — убейте священника. Мне все равно как — но медленно и болезненно. И позаботьтесь, чтобы Джорам все видел.
— А если он заговорит, господин?
— Получите у него информацию, а потом немедленно отправьте его ко мне, в штаб. Воспользуйтесь телепортом.
— Да, сэр. А священника все равно убить?
— А как вы думаете? — раздраженно спросил Смайс. — Он мне не нужен.
— Да, сэр. Вы не оставите кого-нибудь нам в помощь, сэр? Телепорты на этой планете работают ненадежно.
— Я останусь здесь и помогу им, — предложил Симкин.
— Хорошо, — Смайсу явно не хотелось уходить, но он покинул пещеру, и четверо телохранителей ушли вместе с ним.
Я посмотрел на остальных — у всех на лицах отражалось то же отвращение, гнев и страх, что владели и мной. Я не мог понять, как человек может настолько стремиться к власти, чтобы заключить договор с ужасным врагом, принося миллионы человеческих жизней в жертву собственным амбициям.
Двое техномантов вошли в тюремную камеру, чтобы заняться пленниками. Симкин остался снаружи. Он стоял в коридоре, раскачиваясь на каблуках, и мычал что-то себе под нос. Мычание было чрезвычайно немелодичное и сильно действовало на нервы. Он ни разу не взглянул в нашу сторону и не подал нам никакого знака.
Я начал думать, что ошибся. Может быть, этот техномант вовсе не Симкин. Может быть, у него просто странный вкус в выборе цвета носков.
Мосия тоже засомневался.
— Что там делает этот шут? Если это, конечно, он…
— Он это или не он, однако он выпроводил отсюда Смайса и четверых охранников, — заметила Сцилла. — Мы должны напасть сейчас.
— Пусть сперва выведут пленников из камеры, — предложил Мосия. — Они наверняка удерживают их стазисным полем, а мы сами не сможем его убрать.
— Верно подмечено, — согласилась Сцилла. — Тогда какой у нас план?
— План! — Мосия фыркнул. — Оружие есть только у меня — моя магия.
— Их защитную броню не пробьет даже лазерный пистолет, — хриплым шепотом ответила Сцилла. — Кроме того, у меня тоже есть оружие.
— Какое же?
— Увидишь. Я смогу позаботиться об одном охраннике, если ты возьмешь на себя второго.
Мосии это не понравилось, но времени на споры не было. Мы услышали шум, доносившийся из тюремной камеры. Мычание Симкина стало громче и еще противнее — если такое возможно.
— Сцилла, ты нападаешь по моей команде, — велел Мосия. — Ройвин, вы с Элизой спасаете Джорама и отца Сарьона.
— Куда нам их вести? — спросила Элиза.
— Вниз по тоннелю. Обратно в ту пещеру, где вы спрятали Темный Меч.
— А что потом?
— Давайте сперва доберемся туда, — отозвался Мосия.
От мычания Симкина у меня заныли зубы. Я никогда не слышал, чтобы человеческое горло издавало такие странные, пронзительные звуки. Но это же был Симкин. Двое техномантов вышли в коридор. Один вел отца Сарьона. Каталист был явно встревожен, но я знал, что он беспокоится о Джораме, а не о себе, хотя именно его должны были предать сейчас страшной смерти. Сарьон все время оборачивался, стараясь увидеть Джорама, которого волочили следом за ним.
Увидев отца, Элиза тихо застонала, но сразу же прикрыла рот ладонью, чтобы не выдать нас.
Джорам был смертельно бледен и весь покрыт испариной. Кровь запеклась у него в спутанных волосах и на глубокой, страшной ране, рассекавшей щеку почти до кости. Правой рукой он сжимал левую, безвольно висевшую вдоль тела. Его рубашка была разорвана и запятнана кровью, левый рукав оторван. Глаза Джорама неестественно блестели из-за стимуляторов, лихорадки и гнева. Невзирая на слабость, он был мрачен и решителен.
