"Я вступил в борьбу, принял брошенный кем-то вызов. Я могу погибнуть или победить, всякое может случиться, но одно я сделать обязан - выложиться, отдать все силы победе, бороться до последнего, а иначе… иначе я напрасно корпел под этим небом на протяжении стольких веков", - размышлял Дарк, безропотно повинуясь течению толпы, несущей его по длинному и узкому коридору к уже видневшимся впереди стеклянным стойкам пограничного контрольного пункта.
* * *
- Повернитесь, еще-еще, вот так… теперь немного правее! - Голос женщины в униформе был требователен и строг. - Не отворачивайтесь от света, мне нужно разглядеть вашу… лицо!
"Тридцать пять, может быть, сорок лет; немного полновата, страдает бессонницей и панически боится начальника смены, кажется капитана, если я правильно сосчитал крестики на погонах. Они мелкие, отсюда не разберешь, сколько их там: семь или восемь", - развлекался наблюдением за сотрудницей пограничной службы Дарк в томительном ожидании того момента, когда наконец-то настанет его черед всунуть в узкое окошечко фальшивое удостоверение личности и очаровательно улыбнуться сердитой воительнице с плохой косметикой.
Время шло, уже двадцать седьмую минуту он толкался среди гудящей толпы желающих посетить Полесье, настолько обезумевших и отупевших во время перелета, что простая и естественная мысль организовать очередь не осенила их изможденные головы. Ровно двадцать семь минут, долгих и мучительных, одну тысячу шестьсот двадцать секунд, посвященных упорной борьбе за выживание при помощи острых локтей и выносливых плеч. Если бы он был толстым, то легко избавился бы от пары килограммов лишнего веса, но, к несчастью, тело Дарка состояло из мышц, изрядно уставших, которые нужно было срочно подкормить, о чем не преминул минуту назад напомнить предательски заурчавший желудок.
Дарк вспотел, голова трещала от монотонного гудения, в котором еще несколько минут назад можно было различить отдельные слова и даже акценты. Дальверийцы, виверийцы, герканцы, шеварийцы - все они почему-то неустанно галдели, как будто сговорившись свести его с ума. Моррон уже давно потерял из вида вампириц, но отсюда было некуда деться. Он точно знал, что они позади и что им намного хуже, чем всем остальным. Чуткий слух - преимущество во время охоты и огромный недостаток, когда вокруг полно тихо бормочущих и громко кричащих людей. Сколько ни зажимай уши и ни прикидывайся глухим, убийственные разнотональные звуки все равно прорвутся сквозь крепко прижатые к ушам ладони и разорвут на мелкие части чрезвычайно чувствительные барабанные перепонки. Поездка в Полесье стала для вампириц неожиданностью, и вряд ли в их элегантных сумочках имелись затычки для ушей. Моррон внезапно поймал себя на мысли, что проникся сочувствием к застигнутым врасплох противницам.
"Неужели я настолько размяк, что красивая мордашка и пара игривых взглядов возымели такое действие?! Старею, добрею!" - вздохнул Дарк и сильно заехал кулаком в бок обрюзгшему дальверийцу в широкополой шляпе, пытавшемуся бессовестно вклиниться между ним и спасительным окошком.
- Назад… к линии, живо! - устало прошипело чудовище в женском обличье, грозно поедая Дарка мутными слезящимися глазами.
- Какая линия?! Вы что, не видите… такое творится?! - пытался вразумить женщину в форме моррон, едва удерживая напирающую и клокочущую за его спиной толпу.
- К линии! - настойчиво повторила приказ пограничница, глядя на строптивого юношу как на агрессора, интервента, контрабандиста и наглеца в одном лице.
Титаническим усилием воли и напрягшихся мышц спины моррону все же удалось немного потеснить назад рвущихся к барьеру товарищей по несчастью. Только после этого грозная воительница открыла окошечко и милостиво согласилась принять маленькую книжечку в серой обложке.
Спустя несколько секунд пристального разглядывания помятых корочек и сверки личности на фотографии с покрывшейся потом физиономией стоявшего перед ней субъекта служащая все же поставила во вкладыше желанный штамп и нажала на кнопку.
Магнитный замок приветливо щелкнул, подмигнув Дарку зеленым цветом, и массивная железная дверь, как скрипучие ворота средневекового замка, медленно отъехала в сторону. Только переступив порог и осознав, что все мучения остались позади, моррон спохватился: "Я же лыс, как колено, а на фотографии с длинными волосами. Мое лицо изменилось до неузнаваемости, я сам себя с трудом узнаю… Почему же она меня пропустила?"
