Наследие Дерини. Роман - страница 10

Впрочем, несомненно, происходящее не могло их не взволновать, ведь Гвиннеду грозила война. Микаэла также хотела присутствовать, но Хьюберт запретил ей. Сейчас архиепископ с Полином стояли справа от тронного возвышения. Полин переговаривался о чем-то с архиепископом Ориссом, которого специально ради такого случая, невзирая на недомогание, подняли с постели. Вид у старика был такой, словно он едва ли дотянет до конца дня. За спиной у них Таммарон отдавал последние распоряжения капитану лучников, украдкой показывая на длинную галерею, что шла поверху, вдоль правой стены зала. Чуть левее, у самого помоста, Ран с Манфредом что-то внушали рассерженному лорду Ричарду Мердоку. Альберта нигде не было видно. Кроме того, в зале у самого помоста толпились рыцари и прочие придворные, ожидавшие появления короля.

В дальнем конце зала под бдительным надзором стражников находились торентские посланцы: с полдюжины воинов в восточных доспехах и рыжеватых плащах. Один из них держал в руках белое шелковое знамя на длинном древке, а под знаменем стоял невысокий темноволосый человек, - должно быть, сам торентский герольд. На доспехах его красовался герб с черным оленем Фурстанов на серебряном поле, украшенный золотой короной.

- Полагаю, все готово, сир, - шепнул Фульк ему на ухо.

Что-то буркнув в знак согласия, Райс-Майкл опустил занавес и принял из рук Катана халдейнский меч в ножнах. Он уложил его на сгиб левой руки, держа рукоять подобно кресту. Затем кивком он подал Фульку знак, и тот распахнул тяжелый занавес. Король двинулся вперед в сопровождении обоих оруженосцев.

При появлении короля придворные зашевелились, затем почтительно примолкли и склонились в поклоне. Впрочем, это был не самый торжественный выход, и он не сопровождался державными церемониями, дабы не придавать слишком большого значения торентским посланцам. Райс-Майкл с озабоченным видом ответил на поклоны придворных, а затем медленно опустился на трон под балдахином с гербами Халдейнов, и вновь передал Катану меч. В который уже раз за эти годы он пожалел, что занимает сейчас то место, которое по праву принадлежало бы его брату Джавану, - однако заставил себя изгнать прочь все эти отвлекающие мысли. Джаван погиб, а он был еще жив, и если хотел оставаться в живых и дальше, то должен был на каждом шагу соблюдать сугубую осторожность.

Коннетабль Удаут выступил вперед, дабы, как положено, объявить о начале аудиенции, и в этот момент из бокового входа показался лорд Альберт, а с ним и двое измученных истмаркских гонцов. Их сопровождало с полдюжины рыцарей Custodes в черных одеждах, и среди них, в такой же черной рясе, был и невысокий темноволосый человек, о котором было известно одно лишь его имя - Димитрий. Поговаривали, что он Дерини, хотя об этом при дворе мало кто знал. Он находился на службе у Полина и Custodes Fidei, но Райс-Майкл подозревал, со слов Джавана, что на самом деле этот загадочный Димитрий служит также и совсем иным господам. Это был их последний с братом разговор, прежде чем Джаван уехал на север, где и встретил свою смерть. С тех пор Райс-Майкл не переставал гадать, не был ли и этот Дерини отчасти повинен в гибели брата.

В одном он был убежден твердо - те Дерини, что стояли на стороне Джавана, отнюдь не считали Димитрия своим союзником, хотя по-прежнему никто не знал наверняка, служит ли он одному лишь Полину и Custodes. Райсу-Майклу оставалось лишь пожалеть, и уже не в первый раз, что ни один из друзей-Дерини, помогавших его брату, не попытался наладить с ним контакт после гибели Джавана. Хотя это было вполне логично - ведь Дерини были очень малочисленны, и большинство из них погибло в результате того же переворота, что стоил жизни предыдущему королю.

Единственная искорка надежды для Райса-Майкла заключалась в том, что, как и обещал ему Джаван, постепенно сам Райс-Майкл стал овладевать скрытыми талантами Дерини. К примеру, он способен был определить, говорит ли ему собеседник правду, или лжет. Этот дар был недоступен обычным людям, им не под силу было определить воздействие чар истины или помешать их использованию. Впрочем, сейчас дар этот был совершенно бесполезен для короля, - даже если бы здесь не было Димитрия, то и сам торентский герольд, и многие в его свите, несомненно, являлись Дерини.