– Ваш камин… – проблеяла я. – И вода…
Три пары глаз уставились на меня.
– Боже! – взвизгнула женщина и спрыгнула с кровати. Шлепая по лужам, она перелетела комнату и сунула в камин кочергу, свободной рукой разгоняя едкий дым.
– У мамы попа голая! – радостно сообщило старшее чадо.
Я услышала, как звякнула, отодвигаясь, каминная вьюшка.
– Черт, вот черт, – буркнула себе под нос женщина и потешно запрыгала, тряся грудями, к переполненной ванне. Выключив воду, она протянула руку за дверь, сдернула махровый халат с крючка и завернулась в него, не сказать чтобы успешно. – Вот же черт! – добавила она для пущей убедительности. – Воду пустила, огонь развела, видик включила – и все забыла! Меа culpa [19]. – Она пригладила каштановые волосы и пожала плечами, глядя на меня: – Что поделаешь? Ну любим мы эту часть мультика.
Я отметила тонкие черты лица, гладкую смуглую кожу, всю ее ленивую красоту. Рут всегда казалась живой рекламой фирмы «Ральф Лорен» и даже в бесформенном халате выглядела супермоделью до последнего дюйма.
Малышка на кровати залепетала под видео:
– «Я тебя знаю, я танцевала с тобой во сне».
Бетти вывернулась из моих рук и проковыляла к кровати.
– Двин-ця! – скомандовала она.
– Ни потоп, ни пожар не отвлекут нас от «Спящей красавицы», – продолжила женщина. Открыв окно, она впустила в комнату чистый морозный воздух, затем подошла ко мне и протянула руку: – В сложившихся обстоятельствах представляться нужно мне. Рут Кэмпбелл.
– Прил Хендерсон. Из соседнего дома.
– Ну да, конечно! Мне ж письмо прислали эти акулы из недвижимости. Просили зайти к вам, поприветствовать, а я… Гм. Прошу прощения, пироги как раз все вышли. – Она рассмеялась. – Хотя пироги вообще не мой стиль. Значит, Прил. Сокращенное от?…
– Присциллы.
– Ясно. – Она сощурила глаза, приглядываясь. – Любопытно. Мне теперь все мамаши на одно лицо – или мы где-то встречались?
Я мешкала с ответом, не уверенная, что Рут Кэмпбелл узнает меня, даже если ей напомнить. А мне так и приглядываться не нужно было, чтобы ее узнать, несмотря на прошедшие два десятка лет. В моих глазах она осталась прежней Рут Слоун, той же девочкой из «Райского уголка», которую в летнем лагере я боготворила на расстоянии.
Нет, в лагере «Киавасси» Рут не пользовалась какой-то особой известностью. Или дурной славой. Она была просто… фигурой. Каждая из старших девочек – обитательниц «Райского уголка», двухэтажного дома-амбара в дальней, лесистой части лагеря, -носила отличительный значок. Все они были безусловными королевами «Киавасси» хотя бы в силу возраста. Мы не видели собственными глазами, но знали, что в «Райском уголке» пользуются ванными комнатами вместо общих туалетов и душевых, к которым мы, младшие, дрожа от холода, пробирались среди ночи и по утрам. Королевы наслаждались куда более мягкими правилами отбоя: по вечерам музыка, пицца из городского кафе и прочие, передаваемые шепотком, небывалые привилегии, которые будоражили наши умы. Лишь королевам доверяли нести зажженные свечи в бумажных жабо во время шествий, открывающих воскресные общелагерные сборища. А потом, когда мы уже гуськом разбредались по своим темным кабинкам, королевы продолжали тянуть песни под бой индейских барабанов, и от этих унылых мелодий у меня мурашки бежали по коже, а сердце сжималось от тоски по дому, которой я в иные минуты не знала.
Рут Слоун, однако, стояла особняком даже в этом привилегированном кружке. Лидер по природе, она из года в год избиралась вождем «Чиппевасов», одного из трех соперничающих племен, на которые был разбит лагерь. А как ветеран «Киавасси», семь лет подряд отдыхавший в лагере, Рут Слоун была на короткой ноге едва ли не с каждым тренером. К тому же она проводила здесь не одну смену, а все десять летних недель, – девчонки шушукались, что родители ненавидят Рут и стараются сбагрить с глаз долой. Будучи родом из Чарльстона, Рут наряду с девочками из Джексонвилля, Бирмингема, Атланты и Мемфиса автоматически получала преимущество – по той лишь причине, что приезжала из другого штата. Все «иноземцы» прилетали на самолетах, оказывались первыми, занимали лучшие места и должности и к появлению остальных успевали сдружиться. Но вещи Рут прибывали не самолетом. Их привозили не в чем-нибудь, а в фургоне. В фургоне для лошадей. А все потому, что Рут была заядлой наездницей и каждое лето появлялась в лагере с собственной лошадью.
