Известен искусственный способ получения угля: древесину нагревают без доступа кислорода и она обугливается. Обнаруживаемые поверхностные залежи угля могут говорить о том, что поваленная древесина затем подверглась термическому воздействию, из-за чего превратилась в уголь, который затем окаменел. Если же дерево просто окаменело без предварительного термического воздействия, то оно не способно гореть, поскольку, вследствие диффузии, пропитывается окружающими каменными породами. Подсчитано, что моллюску средних размеров для окаменения необходимо 500.000 лет. Поэтому существование на Земле залежей угля может говорить о том, что наша планета подвергалась термическому воздействию уже неоднократно.
Происшедший на Земле ядерный катаклизм должен был оставить после себя материальные следы. Я стал искать их и нашёл в совершенно неожиданном месте. Плазма ядерного гриба достигает температуры нескольких миллионов градусов, поэтому порода в образованных воронках, как показывают испытания, нагретая до 5 тысяч градусов Цельсия, оплавляется и превращается в стекловидную массу. Такое стекловидное вещество повсеместно встречается на Земле и называется «тектиты». Они имеют, как правило, коричневый или чёрный цвет. Hекоторые исследователи предполагают, что это метеориты, хотя до сих пор ни один метеорит, состоящий из тектитов, не был найден. Тектиты имеют земное происхождение, они и есть те самые материальные остатки происшедшей ядерной катастрофы.
Таким образом, я доказал себе, что происшедшая на Земле ядерная катастрофа — не гипотеза, не досужий вымысел, а реальная трагедия, разыгравшаяся 25-30 тысяч лет назад, после которой наступила ядерная зима, известная науке как всемирное оледенение. После этого вывода я оставил тему погибших цивилизаций и прошло много лет, прежде чем я снова возвратился к ней, но теперь уже не с точки зрения материальных остатков, а с точки зрения, открытого в прошлом веке биологического закона «общего плана эволюции жизни».
Современный дарвинизм, покоящийся на трёх основных положениях — наследственности, изменчивости и отборе, не способен объяснить эволюцию, тем более её целесообразность и направленность. Одна удачная мутация у отдельной особи (на которой базируется его аргументация) не может привести к эволюции жизни, поскольку её распространение на потомков всего вида растянуто на многие тысячи лет. А условия обитания меняются значительно чаще и требуют немедленного приспособления, в противном случае вид погибнет. Поэтому мутация возникает сразу у всего вида и вызвана она теми условиями, к которым виду надо приспособиться (адаптироваться). Чтобы спрогнозировать дальнейшую эволюцию, необходимо исследовать не отдельную особь, а популяцию и вид в целом со средой обитания (биоценозом). Только на этом уровне или даже на уровне биосферы можно найти закономерности в эволюции. Эта точка зрения вытекала из положения В.И.Вернадского, что жизнь изменяет химический состав среды обитания, а среда обитания изменяет жизнь, которая вновь изменяет среду обитания.
Поэтому я попытался вывести эволюцию из тех химических факторов, которые нас окружают: состав атмосферы, воды, пищи, океанов — всего, что оказывает химическое воздействие на живое (а то, что химические вещества вызывают мутации, было открыто уже давно). И здесь я столкнулся с явлением, которое никак никто не объяснял. В океане углекислого газа оказывается в 60 раз больше, чем в атмосфере. Казалось бы, что здесь ничего особенного нет, но дело в том, что в речной воде его содержание такое же, как и в атмосфере. Если подсчитать всё количество углекислого газа, которое выделено было вулканами за последние 25.000 лет, то содержание его в океане увеличилось бы не более, чем на 15 % (в 0,15 раза), но никак не в 60 (т.е. 6.000%). Оставалось сделать лишь одно предположение: на Земле был колоссальный пожар и образовавшийся углекислый газ был «вымыт» в Мировой океан. Расчёты показали: чтобы получить такое количество СО2, нужно сжечь углерода в 20.000 раз больше, чем находится в нашей современной биосфере. Конечно, я не мог поверить в такой фантастический результат, поскольку, если бы выделилась из такой огромной биосферы вся вода, то уровень Мирового океана поднялся бы на 70 метров. Hужно было искать другое объяснение. Hо каково же было моё удивление, когда вдруг обнаружилось, что как раз такое же количество воды находится в полярных шапках полюсов Земли. Это потрясающее совпадение не оставляло никаких сомнений, что вся эта вода раньше текла в организмах животных и растений погибшей биосферы. Получалось, что древняя биосфера по массе была действительно больше нашей в 20.000 раз.
