Хрустя осколками и не обращая внимания на обстановку, отряд ломанулся к двери. Ксандр загородил выход, оттеснил землян в середину комнаты и выглянул в коридор. Навстречу ему несся охранник Махов — здоровенный беловолосый сайдонец. Ксандр уложил его из револьвера и жестом показал своим: за мной.
В коридоре один из землян отстал — пытался снять со стены часы в золоченом корпусе. Его прошили пули охраны. Троих замешкавшихся земляков Ксандр оставил сторожить подъем, а сам с Вацлавом рванул в покои Сморта.
Второй этаж охранялся скверно, лишь перед двустворчатой дверью в спальню коменданта замерло двое берсеров. Они слышали выстрелы и приготовились дать бой. Едва Ксандр вырулил из-за поворота, направили на него разрядники, один охранник даже успел нажать на спусковой крючок, но метательные ножи Ксандра его опередили — алая молния с треском врезалась в потолок. Схватившись за рукоятки, торчащие из шей, охранники захрипели и сползли на пол.
Снизу, на лестнице, началась пальба.
Ксандр с Вацлавом распахнули двери и, перекатившись, влетели в спальню. Единственный выстрел коменданта ушел «в молоко», второй раз выстрелить Сморт не успел: Ксандр вырвал у него из рук скорч.
— Кто вы?! Повстанцы? — Сморт на четвереньках пробежал свою необъятную кровать, сминая шелковые простыни, забился в угол. — Что вам нужно?!
И осекся — узнал Ксандра. Лицо толстяка покрылось потом, губы побелели. В длинной ночной рубашке с кружевными манжетами он выглядел героем третьесортного водевиля. Вацлав захлопнул дверь, вместо щеколды использовав длиннющий меч, снял его со стены. Хорошо, Сморт не догадался этого сделать!
Распахнулась узкая дверь в стене, и из сверкающего кафелем санузла выглянул черноволосый юнец.
— Ага! — Вацлав ухватил парня за волосы и выволок в комнату. Швырнул на кровать. — Дружок твой?
Юнец трясся. Он был абсолютно наг — стройный вархан, не разменявший второй десяток. Хорошие нравы в клане бер᾿Махов!
Вацлав прицелился в юношу. Парень беззвучно заплакал.
Сморт бер᾿Мах поджал губы и отвернулся к стене — пытался сохранить достоинство.
За окнами шел бой, и Ксандр надеялся, что капитану Фролу удастся взять резиденцию, иначе они с Вацлавом окажутся в западне. Внезапно у него резко заложило уши, как на большой глубине. Схватился за голову Сморт бер᾿Мах; забыв о направленном на него оружии, заскулил юнец на кровати, пошатнулся Вацлав. Раздался звук — столь низкий, что слышать его удавалось скорее кожей и костями, этакая неуловимая всепроникающая вибрация.
Ксандр выронил разрядник, но никто не бросился его поднимать.
Во дворе прекратилась пальба, хором взвыли псы. Закричал человек, его безумный вопль подхватили другие. Вацлав рухнул на колени, нос зажал — пытался выровнять давление, как ныряльщик. Сморт бер᾿Мах закатил глаза и обмяк. Юнец, похоже, вырубился еще раньше. Ксандр держался. Он не понимал, что заставляет его быть в сознании: сила воли, упрямство или долг перед бер᾿Гронами.
Вацлав скрипел зубами — размеренно и механически, будто пережевывал собственный язык. Ксандр склонился к приятелю, все еще зажимавшему нос, хлопнул по щеке. Глаза у Вацлава были пустые, как у манкурата. «А вдруг — Забвение? — в ужасе подумал Ксандр. — И теперь все мы потеряем себя?!» Он примерился и ударил Вацлава сильнее, так, чтобы челюсти клацнули.
— Х-х… — Вацлав захрипел, ухватился за горло, словно желая вытолкнуть слово. — Хватит.
— Берем Сморта, — речь и движения даже Ксандру давались с трудом. — И уходим. Отступаем к Центавросу. Надеюсь, охрана… пока не оклемалась.
— Глянь… он жирный. Тя… желый. — Вацлав с трудом поднялся на ноги. — А меня будто через мясорубку…
— Меня — тоже.
Суставы ломило — так бывает при очень высокой температуре во время гриппа. Но гул и звон, вроде, стихли. А значит, охрана Сморта очухается с минуты на минуту — берсеры, по крайней мере. Вацлав проверил юношу — в отключке. Ксандр примеривался, как бы поднять тушу коменданта Сморта. Или правильнее — бывшего коменданта?
— На одеяло и волочить, — подсказал Вацлав.
Сморта быстро связали его же панталонами, валявшимися на полу у кровати, из рукава кружевной сорочки соорудили кляп, затолкали в рот. Замотали бер᾿Маха, как гусеницу, в одно шелковое покрывало, и погрузили на второе. Потянули за углы — Сморт соскользнул.
