— Все, я своё дело сделал, — по-отечески улыбнулся Фрол. — Служите достойно.
Он развернулся и зашагал к выходу. Ксандр проговорил ему в спину:
— Спасибо, будем стараться.
Вацлав толкнул Ксандра в бок:
— Пойдем уже. А скажи, — обратился он к коменданту, — ключи нам полагаются?
— Зачем? — удивился однорукий.
Теперь Ксандр ударил в бок Вацлава, ощутимо, тот аж ахнул, и прошипел ему на ухо:
— Идём, ты ещё не понял? Соклан соклану глаз не выклюет.
Половицы скрипели под ногами. Ксандр втягивал ноздрями воздух, и в голове вертелись ассоциации: школьный спортзал, военкомат — в общем, казенщина. Даже в самых захудалых общежитиях запах другой.
Вацлав толкнул деревянную дверь с номером семь. Приятель почти загораживал проход, но Ксандр разглядел примус, сбоку от него — умывальник. Молодой вархан, совсем еще мальчишка, бросал дрова в печь, примыкающую к стене первой комнаты. Значит, во второй — сыро и холодно.
При виде гостей вархан отложил дрова, встал, одернул куртку и осклабился:
— Наконец-то. Следите за печкой, манкураты. — Взялся за ручку двери и собрался уйти.
— А ну стоять! — рявкнул Ксандр, отодвигая Вацлава. — Щенок!
Парень замер. Его длинное лицо вытянулось ещё больше, а узкие глазки вылезли из орбит. Некоторое время хозяин территории не мог шевельнуться — у бедняги в голове не укладывалось, как раб посмел смотреть в глаза и командовать. Пока он не вышел из ступора, Ксандр навис над ним и прошептал:
— Тебе говорили, кто я? Я был бер᾿Гроном. Капитаном. Я отдал своё тело и вернулся не для того, чтобы ты мне указывал, что делать. Сегодня твое дежурство. Выполняй свои обязанности. Ясно?
Вархан сглотнул. Похоже, когнитивный диссонанс: глаза остекленели, он кивнул, попятился и исчез за дверью. На плите булькала похлебка. Вацлав поднял крышку — запахло кашей, он скривился и прокомментировал:
— Растущие, блин, организмы.
— А вот дедовщину устраивать не позволю, — проговорил Ксандр. — Оставь еду. Идем к себе.
— Ну ты и сволочь! — с чувством проговорил Вацлав, харкнул под ноги, растер плевок.
Комната оказалась небольшой. Дальний угол потемнел от сырости, над полом прямо на стене произрастало белесое нечто — то ли мох, то ли грибок, то ли плесень. Окно заканчивались на уровне подбородка Ксандра, чтобы выглянуть на улицу, приходилось наклоняться.
Две кровати, похожие на панцирные, две тумбочки, криво сбитые полки и пузатый шкаф с бруском вместо ножки. Занавеска, белая, почти больничная, лежала на кровати рядом с бельем.
Уныло, подумал Ксандр. Зато не с толпой «земляков». Правда, холодно, но ничего, скоро лето, а там можно выслужиться и перебраться в более уютную комнату — понятно же, что наплевательский прием — даже Райану не представили! — и самая гнилая комната предназначены специально для чужаков. И всех благ придется добиваться.
Ксандр рухнул на кровать, накрылся колючим одеялом и сразу же уснул.
* * *
Город Галебус знал отлично и представлял маршрут, которым пошел Ксандр. Интересно, думал он, Дамир подозревает, что его раскусили? И… сколько Дамира в синтетической личности, что осталось от его памяти?
В безлюдных переулках Галебус держался осторожно. А вот и сюрприз! Впереди брел тип в плаще, поднятый воротник скрывал его лицо до середины носа, из-под меховой шапки выбивались светлые волосы. Как и Галебус, он таился: подолгу топтался на месте, выглядывал в проулки и двигался дальше. Шел он тем же путем, что и Галебус, и не оборачивался: его интересовал шагающий впереди.
За Дамиром хвост? Неужели он уже умудрился наследить, даже в этом теле? Или кажется? Нет, блондин однозначно следит за Дамиром. Галебус возрадовался, что у него с собой парализатор. Вот кого хорошо бы оглушить и допросить. Хотя Галебус руку бы отдал за то, чтобы покопаться в памяти Ксандра. Но, пока чужак не вспомнит все, что знал Дамир, — бесполезно. Действовать наудачу — не в привычках Галебуса, а вытащить можно только отчетливые воспоминания.
Споткнувшись, горе-шпион нагнулся, глянул назад, но на тёмника, похоже, не обратил внимания и продолжил слежку.
Сердце билось гулко, кожу покалывало от избытка адреналина. Галебус обожал чувствовать себя хищником перед прыжком. Каждая мышца напряжена. Р-раз! И у жертвы хрустит сломанный хребет.
