Расслабившийся Ксандр двигался вдоль стен. Когда оказывался на широких улицах, перебегал из тени в тень. Подолгу замирал, прислушиваясь. Вскоре он вышел на смутно знакомую улицу и доверился опыту Дамира.
Вывернув из очередного проулка, он столкнулся с холеным псом. Не задумываясь, метнул нож ему в горло, и лишь потом сообразил, что это — специально обученный наводчик, такие поднимают лай, когда видят чужаков.
Значит, неподалеку патруль. Ксандр оттащил пса во двор и продолжил путь на цыпочках, замирая от каждого шороха, ускоряя шаг с каждым порывом ветра.
Похоже, Дамир мог и становиться городом, и видеть во тьме, и мгновенно ориентироваться в ситуации. Если таковы способности всех берсеров, Ксандр повстанцам не завидовал. Но удалось же им убить такого воина! Или не им? В висках кольнуло, и выплыло смутное осознание предательства, смешанное с ненавистью и негодованием. Выходит, его убили свои?
В руках Ксандра оказались нити, ведущие к запутанному клубку интриг, и он чувствовал, что обязан в этом разобраться. Потому что тут не одна смерть, тут — гораздо большее.
Встретился патруль на паромобиле — Ксандр залег за кучей мусора, а потом продолжил путь трущобами. За кривыми лачугами, дымящими жженой резиной, он обнаружил заброшенные ангары, окруженные ржавой секучкой и покосившимися столбами.
Обогнул развалины, взобрался на холм и невольно обернулся. Здесь не было домов-стен — обычные хибары, наполовину вросшие в землю, с окнами, забранными ставнями, — зато открывался великолепный вид на центр города, раскинувшегося в низине. Особенно впечатлял Центаврос, родич египетских пирамид. Над вершиной — перекрестье лучей, прожектора шарят по небу. Каждый ярус огибает светящаяся линия огней. Они пульсируют во влажном воздухе, и чудится, что гигантский змей движется, дышит. Удивительно, но трехъярусная громадина кажется живой и глядит прямо в душу. Не укоризненно, нет, она ведь знает, что намерения Ксандра чисты.
Наполнившийся благоговейным трепетом, Ксандр осенил себя Священным кругом и побежал дальше. Вскоре он остановился у заколоченного квадратного дома с единственным окном. На двери висел огромный замок. В памяти блеснула картинка: гнилая ткань, битые стекла и куски арматуры на листе жести. Что это, Ксандр не вспомнил, но знал, что там, под листом, ключ. Обогнул здание, увидел кучу мусора, нащупал жесть, потянул на себя и обнаружил под ней узкий лаз. Ступени круто уходили вниз.
Фонарь он не включил, доверился ощущениям, память ведь сохранила каждую ступеньку, каждую трещину в стене. Сейчас будет дверь… Да, вот она. Железная, шероховатая от ржавчины. Отворяясь, недопустимо громко скрипит в тишине.
В нос ударил знакомый запах — пыли и отсыревшей одежды. Ксандр шагнул вперед, нащупал скользкую ткань скатерти, провел по её поверхности и не нашел в положенном месте банки со свечой. Пришлось включать фонарь. Банка стояла на стуле. Свеча перегнулась через край — внизу застыло целое озеро воска. Все существо Ксандра наполнилось негодованием: так не должно быть! От бессилия он заскрежетал зубами.
Чтобы приблизить атмосферу подвала к «правильной», Ксандр долго мучился с огнивом, потом зажег свечу, поставил на стол и осмотрелся. Квадратная комната с закопченными потолками. Печи нет, значит, необитаемая. У стены притулился железный сундук. Крышка откинута, тоже непорядок. Внутри — одежда. Черный китель с четырьмя нашивками. Четырьмя?!
Не совладав с собой, Ксандр принялся ворошить вещи: куртки, футболки, гражданские штаны, шапки, косынки, добрался до доспеха из мягкого железа. «Очень редкий шмот, — напомнил в нем землянин. — Ценный».
… Он отстегнул доспех из мягкого железа, которое называл второй кожей, положил поверх кителя: кирасу, а уже на неё — все остальное. Взял, обычную одежду — рубаху и штаны, надел, подпоясался, приладил к запястью нож…
Вот почему то, что Ксандр силился забыть — своё полурастительное существование на Земле, — помнилось в деталях, а жизнь поистине великого берсера — урывками, как фрагменты кино? Здесь происходило что-то важное. Но что?! Дамир был разведчиком? Кем он был?
