АРЕСТОВАН БЫВШИЙ КИНОАКТЕР. ПРОТИВ НЕГО ВЫДВИНУТО ОБВИНЕНИЕ В КЛЕВЕТЕ НА СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ И ФБР.
Так был свален старый Рон.
И не только он… Потом, когда я внимательнее перечитал статью, я понял, что Рейгана обвиняли в том, что он обозвал ФБР «фашистами», заявлял, что гражданский долг американцев – «противостоять» им как раз в тех вещах, о которых он говорил в моем присутствии.
За столом нас было только четверо. Я не думаю, чтобы Рон подкапывался под себя или это сделала его жена. Я уверен, что и я не делал этого.
К этому приложил руку мой таинственный приятель Лари Дуглас.
Он умышленно привез меня туда. Нет, это началось еще раньше. Он отыскал меня и сделал признательным. Потом взял с собой, чтобы устроить неприятности старому Рону Рейгану. Зачем? Я не догадывался об этом. Безусловно, Лари Дуглас был для меня плохой новостью.
«ХХ век, лтд» ожидался ровно в шесть часов вечера. Именно так! Я встречал его множество раз. Сейчас приехал почти последним, потому что около Рандольфа заревели сирены и я остановился, когда шесть машин вдруг перекрыли дорогу. Сердце мгновенно подкатило к горлу.
Они приехали не за мной и не за кем-то еще. Они выполняли обязанности телохранителей знаменитостей и богачей – охраняли лимузин серебряного покрытия на расстоянии длины футбольного поля.
Араб – несомненно. Большой Араб! Я даже подумал, что это мог быть сам Мехтаб-ибн-Баузи, хотя едва ли он появлялся на публике. Нет, это был его перворожденный сын, Фэйсал-ибн-Мехтаб. Фэйсала легко узнать по рубину величиной с яйцо, который он носит на шее, и по шестерке твердоносых телохранителей, всегда бодрствующих. Между телохранителями и Фэйсалом беспокойно сновали городские полицейские. Они сдерживали любопытных зевак, пока Фэйсал в белоснежной мантии и феске, не пройдет по алому бархатному ковру в новый огромный сверхтуалет. Он участвовал в официальной церемонии открытия. Это поднимало настроение. В конце концов, он владел их обширной сетью. Почтительно отводя глаза, радиорепортеры бережно подносили микрофоны к августейшим губам, засверкали фотовспышки камер, сидевшие в грузовике музыканты заиграли попурри из самых оптимистичных песен. Золотыми ножницами под эту музыку Фэйсал перерезал алую ленту.
Конечно, это было довольно интересно, но заняло добрых двадцать минут, прежде чем он заторопился обратно в свой «кадиллак». Вся процессия тоже испарилась так же быстро, как и появилась. Я нашел место для парковки и через пять минут был там, куда стремился, с сознанием, переполненным богатым Арабом, ужасной женщиной из ФБР, вероломным Лари Дугласом и совсем немного моей любовницей Гретой. Когда она возвращалась из Нью-Йорка, я почти всегда встречал ее. Особенно по воскресеньям, как сейчас, когда погода прекрасная и мы могли побродить по берегу озера или заглянуть в зоопарк. Несомненно, стюардессе нелегко зарабатывать себе на жизнь, и, если она провела трудную ночь с капризными пассажирами, включая детей, страдающих морской болезнью, мы просто прыгали на междугородку, и я провожал ее до дома.
Какими же спокойными казались былые дни! У меня было все, я встречал ее и не знал того, что случилось. В большой комнате диспетчера объявляли время прибытия и отправления. Это было волнующее зрелище, потому что вы можете попасть отсюда почти в любое место мира, во всяком случае, в любую точку Америки. Здесь были поезда, идущие из Лос-Анджелеса и Солт-Лейк-Сити, Нью-Орлеана и Вашингтона и отправляющиеся в Бостон и Миннеаполис, Детройт и Хьюстон. Здесь были также улыбающиеся носильщики, везущие багаж, нервные пассажиры, беспокойно бегущие рядом. Здесь была пара, отправляющаяся в медовый месяц, целующая на прощанье свои семьи, были отпускники, волочившиеся с чемоданчиками, наполненными морскими раковинами, соломенными шляпами и еще влажными купальными костюмами.
Кроме случайных поездок с Гретой и деловых в Питсбург или Милуоки, я никуда не ездил. Вероятно, поэтому США казались такими экзотичными, и… я не уверен… знакомыми.
Вы наблюдаете за поездами, ваши часы отщелкивают минуты: и поезда приходят, когда часы попадают в точку.
