Игорь возразил:
— У нас не было выбора — нас бы покосили там всех у школы.
— Да ну — покосили! Вот смотри: мы уже который бой целыми проходим. Нет, с потерями, я понимаю. Партизанов, Миша… так почти всегда бывает, самые неопытные в бою первые гибнут, ну кроме вон Веньки, его только зацепило, везунчик. Но главное, уже который раз мы варханов, в общем-то, нагибаем. Хотя они, казалось бы, опытные бойцы.
— Я об этом уже думал, — кивнул Игорь. — Знаю, почему так происходит.
— И почему же?
— Потому что они непривычные к нашему оружию. У них еще не разработаны методы борьбы с противником, у которого есть автоматы, гранатометы, винтовки с оптикой. Просто нет тактики, понимаешь? Их военный опыт… Ну как у армии в первой трети двадцатого века. И если бы в те времена вдруг появился спецназ из нашего времени, да с соответствующим оружием, — он бы большой шум смог поднять, скажешь, нет?
— Ну, возможно.
— Вот поэтому мы с варханами и справляемся. Заметь: только в скоротечных боях, с неожиданными наскоками и быстрыми отступлениями. Это же правило любой партизанской войны, его еще Че Гевара сформулировал: никогда не принимать бой там и тогда, где и когда его ожидает противник. Но когда они всей массой наваливаются, БХМ подгоняют, пускают газ — тогда и уничтожают наши базы, ОМОН, другое… В общем, так или иначе, нам нельзя было возвращаться за Хорьком в школу.
— А я о двух этих парнях все думаю, — сказал Яков. — О Партизанове и Мише. Ведь даже… Веня, как качка этого вашего звали?
— Игорь.
— Ну вот, как капитана! А мы даже имени его не спросили. Только-только увидели их — и все, они мертвы, нету их. И даже тела во вражеском лагере остались. Эх! Сколько смертей всего за несколько дней. А перед тем жаковцы мои… столько мертвецов!
— Но Мишу ведь не варханы убили, Ростислав Борисович застрелил, — Григоренко поглаживал раненое запястье. — Мне шеф никогда не нравился. Его вроде все уважали, но мне он казался гнилым каким-то.
Лабус отомкнул наручники, и Явсен бросится к передатчику. Упав на колени, коснулся верхней панели, провел пальцами по округлым выступам, повернул один, потом второй.
Выступы эти мало напоминали обычные верньеры и кнопки, они казались частью верхней панели, наростами — хотя их можно было вращать и вдавливать в нее. Сотник осторожно коснулся передатчика, похлопал. Твердый, а выступы почему-то мягкие, хотя из такого же серебристого металла.
После очередного нажатия Явсена посреди панели загорелось белое квадратное окошко — экран, который раньше не был заметен.
— А ведь с виду совершенно не варханская техника, — Яков присел на корточки рядом с пеоном. — У них все доморощенное такое, а тут… фантастика.
Явсен повернул еще что-то, нажал, и возле левого края монитора вспыхнула зеленая точка. Раздался тонкий ритмичный писк и шумы, непохожие на обычные помехи.
— О! — оживился Веня. — Слушайте, я в интернете как-то нашел эту… солнечную пульсацию. Ее как-то перевели в другой диапазон, чтоб слышно было, — так вот тут похоже. Такой же шум странный, будто космический.
Курортник вел автобус дальше, тихо рокотал мотор, за окнами медленно светало. Явсен подкрутил другой бугорок на верхней панели передатчика и что-то сказал, склонившись к нему. Повторил громче. Писк и шум не смолкали. Он повернул широкий выступ в углу панели, опять заговорил — медленно, внятно.
Зеленая точка на мониторе задрожала в такт его словам. Амплитуда увеличилась, точка поползла по горизонтали, оставляя за собой бледно-зеленую строчку пиктограмм вроде тех, которые Игорь с Багрянцем и Хорьком видели в кожаном свитке сбежавшего Гярда.
— Твою мать! — сказал Лабус. — Работает! Афанасьич, ты…
— Нет, ничего не понимаю. Я их письменность вообще не знаю. В устройстве, наверное, стоит декодер, который переводит поток сигналов в слова. Но только в варханские, конечно, слова.
Явсен покрутил бугорок на боковой стороне передатчика — и тот вдруг откликнулся равнодушным синтетическим голосом. Все вздрогнули. Голос смолк, строчка пиктограмм перестала удлиняться, точка мигнула и вернулась к левому краю экрана.
Пеон снова заговорил. Точка задрожала. Явсен окинул взглядом людей вокруг, широко улыбнувшись, ткнул пальцем в передатчик.
