IX съезд открыл новый и последний этап в истории военного коммунизма. Именно в этот, заключительный период известная идея непосредственного перехода к социализму военно-коммунистическими методами начинает наиболее очевидно довлеть в социально-экономических расчетах и мероприятиях большевиков, вопреки уже ясно определившейся общественной потребности в новой политике. Ставка руководства на принудительные методы, курс на скорейшее изживание рыночных отношений, денежной системы и т. д. приходят в открытое противоречие с инте
ресами подавляющей части общества. Это противоречие проявилось в ряде ключевых моментов, когда правительственная политика столкнулась с усиливающимся недовольством рабочих и крестьянских масс и усилением соответствующих настроений в руководящей прослойке общества.
К лету 1920 года потребность в изменении продовольственной политики стала на местах настолько очевидной, что даже в консервативной среде продовольственных комиссаров появляется множество сторонников отмены продовольственной диктатуры. Это показало состоявшееся в июне -- июле II Всероссийское продовольственное совещание, на котором происходила борьба за выбор стратегии на предстоящую продовольственную кампанию -- либо переход к продналогу, либо ужесточение продовольственной диктатуры и укрепление государственной монополии. Несмотря на то, что руководству Наркомпрода удалось настоять на втором варианте, сделать это удалось с огромным трудом при поддержке партийных органов.
В течение 1919--1920 годов в сфере государственных обязательных разверсток оказались не только хлеб и фураж, но почти все основные продукты питания, а также некоторые виды промышленного сырья: лен, шерсть, кожи и т. д. Размеры обязательных поставок с каждым годом возрастали. "Разверстка должна охватить все", -- так формулировали свою задачу руководители продовольственного ведомства в соответствии с установками общего курса на развитие военно-коммунистической системы. В этот период Ленин вновь возвращается к идеям провалившегося декрета 1918 года: "Надо, чтобы ни одного лишнего пуда не было ни у одной крестьянской семьи... чтобы излишки хлеба были полностью сданы государству рабочих", -- говорил он в октябре на III съезде РКСМ.
На усиление реквизиционной политики и почти полное отсутствие государственного обмена с деревней крестьяне отвечали резким сокращением производства. В сочетании с уменьшением посевных площадей, стремление Наркомпрода путем разверсток добиться реальной монополии на продукты приводило к еще большему разрушению хозяйства, поскольку особенно в Европейской России реквизиции подвергались уже не только "излишки", но и семенной материал и необходимое для питания крестьянской семьи. Сохранение и развитие политики разверстки в 1920--1921 продовольственном году фатальным образом предопределило наступление страшного голода
1921--22 годов в наиболее эксплуатировавшихся регионах и гибель многих миллионов людей.
Отказ руководства пересмотреть после окончания основного этапа гражданской войны свою аграрную политику вызвал в течение 1920 года соответствующую реакцию в настроениях крестьянства. Вначале оно предприняло попытку найти легальные способы борьбы за свои интересы. В первой половине 20-го года по всей стране наблюдается стихийное стремление крестьян к объединению в крестьянские союзы. В марте на XI Московском губернском съезде Советов они заявляли докладчику Бухарину: "Наша Советская власть победила мировой империализм при поддержке крестьян. Для дальнейшей совместной работы необходимо дать право беспартийным крестьянам объединиться в какой-либо крестьянский союз, под флагом которого крестьяне могли бы защищать свои экономические интересы".
Бухарин охарактеризовал идею крестьянского союза как антисоветскую. Повсеместно инициаторы таких союзов оканчивали свою политическую карьеру в чрезвычайках. Ко второй половине 20-го года, особенно когда крестьянство с объявлением новой разверстки убедилось, что государство расценило его прошлогодний поворот в сторону советской власти не как основу для взаимного сотрудничества, а как повод для дальнейшего ужесточения принудительной политики, в сознании крестьян начинает происходить новый перелом.
