— Осторожный. Ты же еврей натуральный! — воскликнул Плут. — Всегда в выигрыше.
— Все сказал?
— Ладно, Арнольд, не обращай внимания…
— Вообще-то, кто из нас еврей, можно поспорить, Казимирчик.
— Ну, завелся, как двигатель моего «Ягуара» — с полоборота, — с досадой произнес Плут. — Пропустим. Что-то с соображалкой туго у меня… Блин, семьдесят. И еще общак на сто.
— Последние деньги?
— Это почти сто зеленью! Ты понимаешь…
— Понимаю…
— Арнольд, вот что… Надо встретиться. Втроем. Ты, я и Глушак. Он тоже пострадавший. И влетел, думаю, больше всех нас.
— Ox, от него только шум, — поморщился Арнольд.
— Пора мириться нам всем. И вместе бороться. Или я не прав?
— Поглядим, — без особого воодушевления произнес Арнольд, отлично помнивший, как рассыпалась фирма «Восток», как разошлись они с Глушаком. Разве забудешь, если до сих пор справа ноют сломанные ребра.
— Надо людям прощать, — сказал Плут. — Тем более действительно, влезли мы в эту историю все втроем. И разгребать надо попытаться тоже сообща…
— Хорошо. Забиваем стрелочку. Ты организуй, Плут. Я с Глушаком сам говорить не хочу. Не правильно поймет.
— Да все он поймет правильно. Он хоть и с придурью, но когда надо — все понимает.
— Решили, — кивнул Арнольд.
Он отключил радиотелефон и протянул черную трубку Лене.
— Нет, ты посмотри, что гамадрилы творят! — Полковник Гринев хлопнул волосатой ручищей по газете с такой силой, что если бы этот удар достался субтильному редактору газеты «Трезвый взор», то отправил бы его в реанимацию.
— Опять тебя поминают? — с усмешкой поинтересовался Ушаков.
— Ничего, — потряс пальцем Гринев, и очки его яростно сверкнули, поймав из окна солнечный зайчик. — Завтра же будет еще один иск в суд. Я этот голубой бордель прикрою! Я ему устрою!
Война эта шла уже не первый год. Но в последние месяцы обе стороны растеряли остатки приличий. Эдуард Зарецкий, тридцатипятилетний неопрятный очкарик — главный редактор «Трезвого взора», газеты желтее желтухи и ведущий примерно такой же направленности и качества телепередачи «Горизонт» на областном телевидении а заодно депутат областного собрания и самый известный голубой в городе, сцепился не на жизнь, а на смерть с Гриневым. Конфликт давно перерос рамки обычного выяснения отношений между журналистами и представителями власти. Сыщик и редактор ненавидели друг друга отчаянно. А чему удивляться? Один втихаря подкрашивал перед зеркалом губы, строчил развязные статьи по заказу криминалитета и сделал свою газету рупором местной братвы, при этом был страшно жаден до денег и стыд свой растерял в таком далеком детстве, что ныне не мог и вспомнить, что это слово означает, а кроме — того, любил себя прямо космической любовью, с болезненной мнительностью следил за своим здоровьем. Другой был кобелем в лучшем смысле этого слова, в прошлом девушки падали ему в объятия одна за другой, но форму не растерял и до сих пор. И всю свою жизнь «давил сволочь», как сам выражался, жил впроголодь, на нищенскую милицейскую зарплату и не жалел ни себя, ни других. Так что понятно, почему их трясло при виде друг Друга.
Эта война давно стала забавой для всей области. В интервью по телевизору Гринев рычал, что голубые в городе жить спокойно не будут, даже если они и депутаты. А Зарецкий в каждом номере перечислял замученных Гриневым невинных людей.
— «Убийца в серой шинели», — процитировал Гринев, снова хлопнув ладонью по газете.
— Это про тебя? — спросил начальник уголовного розыска.
— А про кого еще?
На этот раз Гриневу припомнили, как пять лет назад он застрелил при задержании рэкетира Мишаню Косого, державшего в ежовых рукавицах весь Ленинский район и. пытавшего бизнесменов в сырых подвалах.
— Оказывается, тот гад был ангелом небесным, а я ему пистолет в руку сунул после того, как по пьяни застрелил!. У, педрила очкастая! — прорычал Гринев.
— Ладно, береги нервы.
— Я ему устрою…Я…
— Четыре часа уже. Пошли кофе выпьем, — предложил Ушаков.
У Ушакова было пониженное давление, и он по привычке поднимал его чашкой-другой крепкого кофе. Армен, хозяин небольшого кафе-павильончика «Береза» напротив «серого дома» — семиэтажного, давно не крашенного здания областного УВД — готовил на углях прекрасный кофе по одному ему известному рецепту.
