— На вечеринках. Но никогда не напивалась.
— Ты точно знаешь?
— Нет, — призналась Дебора. — Когда Грейс остается ночевать у подружек, я не вижу ее до утра. Домой она приходит уставшая, но это все.
— А ты ее спрашиваешь?
— Пила ли она? Нет. Это выглядело бы так, словно я ее подозреваю.
— Возможно, и следовало бы.
Дебора покачала головой.
— Я знаю, к чему ты клонишь, Грэг. Ты думаешь, нам нужно наказать дочь за то, что она пила. Но она уже достаточно настрадалась.
— Грейс хочет быть наказанной. Разве не поэтому она совершила эту кражу?
— Она хочет признания вины.
— Публичного?
Дебора задумалась.
— Не знаю. Это дилемма. И здесь мне нужна твоя помощь. Что нам делать?
* * *
Грейс сидела на полу, прислонившись спиной к кровати и обхватив колени руками, когда услышала тихий стук в дверь. Девочка ничего не сказала. Дверь открылась, и вошел отец.
Грейс не могла запретить ему войти и не хотела этого делать. Теперь была его очередь говорить.
Прижавшись лбом к коленям, девочка ждала, пока он пересечет ковер. И удивилась, когда отец сел на пол рядом с ней.
— Я все испортил, — сказал Грэг.
— Это моя реплика, — пробормотала она.
— Я все испортил еще раньше, чем ты. Мне следовало больше говорить с тобой о разводе, прежде чем это произошло. Мой уход не имеет никакого отношения к тебе и к Дилану.
— Только к маме, — горько сказала Грейс.
— Только ко мне, — поправил отец. — Да, я был эгоистом. Я был таким всю жизнь. Это не самое лучшее качество.
Она пожала плечами.
— Ты получал то, чего хотел.
— За счет других людей. А это нехорошо.
Грейс подняла голову и посмотрела на отца.
— Тогда зачем ты это делал?
— Я не понимал, что причиняю боль.
— А теперь понимаешь? — недоверчиво спросила она.
— Мой психотерапевт именно так и сказал.
Эти слова удивили Грейс.
— Ты ходишь к психотерапевту?
— Ребекка заставила. Она сказала, что я и второй брак разрушу, если не справлюсь с определенными проблемами. Мне необходимо понять, почему я не могу сосредоточиться на других. Почему я не могу делать то, чего хочет кто-то другой, если это было не мое решение? — Он схватил ее за руку. — Проблема в том, что даже когда ты знаешь, что не так, требуется время, чтобы все исправить. Я знал, что должен с тобой поговорить, но все равно этого не сделал. Я могу сказать, что считал, будто ты недостаточно взрослая. Но если ты можешь пойти куда-нибудь выпить с друзьями, ты уже достаточно взрослая.
Грейс выдернула руку.
— Эй, — улыбнулся Грэг. — Это была шутка.
Она зажала ладонь между коленей.
— Ты никогда не шутишь.
— Именно поэтому шутки у меня неудачные, — сказал он. С минуту помолчал, потом добавил: — Я не был уверен, что ты примешь то, что я скажу. — Грэг запнулся. — Ты бы приняла?
— Не знаю. Но ты же отец. Тебе следовало попытаться и продолжать попытки.
— Что ж, я пытаюсь. Я правда люблю тебя, Грейс.
— Но разве ты не ненавидишь меня за то, что я сделала?! — закричала она.
— Мне не нравится только то, что ты пила. Ну и, возможно, эта история с кражей.
— А как же соревнования, которые я проиграла? И контрольная по французскому, которую я провалила? И сочинение по английскому, которое мистер Джонс заставил меня переписывать?
— Какое еще сочинение? — строго спросил он, потом вдруг улыбнулся и приподнял бровь. — Так лучше?
— Это не смешно! — закричала Грейс, хотя следовало сказать ему что-то в благодарность за его попытку перевести все в шутку.
— Я не ненавижу тебя за все это, Грейс, — сказал Грэг. — Мне неприятно, потому что этого не должно было случиться. Но и мама, и я виноваты в этом не меньше твоего. А что касается аварии, мама говорит, ты прекрасно вела машину.
— Я выпила две бутылки пива.
— И поступила неправильно, сев за руль. Но речь не об этом. Сейчас мы должны решить, что делать.
— А какой у нас выбор? — нервно спросила Грейс.
— Это я и пытаюсь решить.
Скорее всего, так оно и было. Но Грейс все же хотела закончить разговор.
— Не похоже, чтобы ты сердился.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Мне казалось, мы обсудили этот вопрос.
Она покачала головой и выжидающе посмотрела на отца. Вместо ответа Грэг притянул ее к себе. Грейс не была экспертом, но внутренний голос подсказывал ей, что эти объятия искренние, особенно когда она расплакалась, а он продолжал ее обнимать. Целый час.
