Признаюсь, именно в те дни у меня возник замысел этой статьи: государственные структуры, в первую голову силовые, и их руководители демонстрировали вопиющую неадекватность! Но я и представить не мог, что случившееся повторится — т р и ж д ы за два с небольшим месяца.
30 июля ингушский сценарий мог быть воспроизведён в Дагестане. Выручил случай. При въезде в Кизляр сотрудники дорожно-постовой службы остановили “Газель”. В машине находились боевики, открыли огонь. Один из милиционеров погиб, другой был ранен. Спасаясь от преследования, бандиты забаррикадировались в одной из городских квартир. В ходе штурма трое террористов были убиты, троим удалось бежать. В Кизляре произведены аресты их сообщников.
“Боевики планировали в Кизляре широкомасштабную операцию”, — заявил сотрудник МВД Дагестана Р. Магомедов. Он сказал, что в захваченной квартире обнаружено много оружия и боеприпасов. Убитые входили в состав т. н. ногайского батальона (“Независимая газета”, 2.08.2004).
Любопытно, что накануне — 29 июля — в соседнем с Кизляром городе Хасавюрт прошел многотысячный митинг с требованием досрочной отставки главы Дагестана — председателя Госсовета республики Магомедали Магомедова. Он был организован... мэром Хасавюрта С. Умахановым при содействии (так считают в Махачкале) начальника горотдела милиции О. Тупалиева (“Известия”, 17.08.2004).
Небезынтересно и продолжение этой истории. Подняв бунт против руководителя республики, С. Умаханов как ни в чём не бывало убыл на Олимпиаду в Афины — болеть за дагестанских борцов. А начальник УВД, отстраненный от работы, вместе с личным составом горотдела милиции (а это 315 человек) отказался подчиняться республиканскому руководству (там же).
Ни центральные власти, ни московские СМИ не уделили дагестанскому сюжету достаточного внимания. Зря! Широко задуманная операция была сорвана в самом начале, а незавершённая интрига, подобно строящемуся зданию, позволяет увидеть, как она устроена изнутри.
В Ингушетии боевики, по свидетельству очевидцев, бахвалились, что пришли “захватить власть”. В Дагестане также был поставлен вопрос о власти. Судя по всему, вылазка террористов в Кизляре должна была придать кровавую актуальность политическому лозунгу об отставке М. Магомедова.
Вполне возможно, что часть претензий и даже уголовных обвинений в адрес главы Госсовета справедлива. Но как бы то ни было, Магомедов в течение многих лет удерживает под контролем ситуацию в горной республике, где на несколько десятков квадратных километров плодородной земли претендует более двух миллионов жителей, представляющих 14 титульных национальностей!
Ситуации в Дагестане и Ингушетии различаются в деталях. Но т и п о -л о г и ч е с к и они идентичны. И в том и в другом случае речь идёт о намерении не только дестабилизировать республику, но и с м е н и т ь р у к о в о д с т в о, комбинируя с и л о в о е давление и п о л и т и- ч е с к и е требования.
Между прочим, т а ж е к о м б и н а ц и я была использована в начале сентября в Осетии. Не успели похоронить всех жертв Беслана, как во Владикавказе прошёл митинг с требованием отставки президента Северной Осетии А. Дзасохова. Как проявили себя Дзасохов и ингушский руководитель М. Зязиков во время кризиса в Беслане — другой вопрос. В данном случае показательна общность схем и приёмов. И
если к силовому давлению на Кавказе уже привыкли, то его сочетание с политической демагогией может рассматриваться как новая (во всяком случае за пределами Чечни) — и к р а й н е о п а с н а я! — тенденция, способная взорвать весь Кавказ.
Разумеется, из типового сценария не могла выпасть и главная мятежная республика региона. В ночь с 20-го на 21 августа — накануне президентских выборов в Чечне — группа боевиков в количестве 300 человек вошла в Грозный. Захватывали блокпосты, обстреляли здание Октябрьского РОВД. Как и в Назрани, военнослужащих и сотрудников милиции, застигнутых на улице, расстреливали. В результате рейда погибло около 100 человек (“Независимая газета”, 3.09.2004).
