Но кто в чаду охватившей страну монументальной пропаганды зрит в исторические корни? Разве подумал скульптор А. Рукавишников, сажая в неприличной позе Ф. М. Достоевского у входа в Государственную библиотеку, как скромный до болезненности писатель отнёсся бы к идее быть дважды увековеченным в Москве? Да ведь у отчего его дома уже стоит прекрасное изваяние. А что бы сказал М. А. Булгаков по поводу уничтожения Патриарших прудов во имя несуразной скульптурной композиции того же скульптора, проникнутой духом бесовства? Спасибо московским старожилам, под колёса грузовиков со строительными материалами лёгшим и прекратившим надругательство над первопрестольной.
В дореволюционной России наиболее значимые памятники строили на собиравшиеся народом пожертвования. Жертвователи и выбирали лучший проект и наиболее полюбившегося ваятеля. А разве спросили у народа культуртрегеры из “Альфа-банка” и американского Гугенхаймовского центра, нужно ли увековечивать столь поспешно образ поэта И. Бродского, когда прошло так мало лет со дня его кончины и неизвестно, будет ли он знаковой фигурой для отечественной (?) культуры. Может, лучше было бы поставить памятник Блоку, или Шостаковичу, или Станиславскому?
Эрнст Неизвестный, широко развернувшийся при установке магаданского мемориала жертвам ГУЛАГа, не уступив по размаху и мощи незабвенному Е. В. Вучетичу, нынче готовит проект “Памятника Водке”. Да-да, водке, господа, в древнем Угличе, где одна из самых страшных проблем нынче — всенародный бич пьянства. Заокеанскому просветителю, на которого молится местное начальство (как же: у них есть — и они им гордятся не меньше, чем древними церквями — музей водки!), плевать на наши проблемы. Главное — авторское честолюбие потешить. Тем более прецедент имеется — болванчики в честь всероссийского алкоголика Венечки Ерофеева уже установлены на трассе “Москва — Петушки”. В. П. Астафьев, сам человек, пивший немало, чуть ли не плевался, предавая остракизму прославление сошедшего с круга горе-писателя. А вот на днях ещё один полуамериканец, поэт-вития Евтушенко написал, что Венедикт Ерофеев пребывает в одном пантеоне с Гоголем, а вот мелкотравчатый Виктор Ерофеев (и придумает же Бог такое совпадение фамилий) достоин лишь участи пошлейшего “Вечного зова”, сотворённого А. Ивановым. Но уж популярность ивановской эпопеи в прежние времена перекрывала временную славу Евтушенко и иже с ним, да и по сей день телевизионные рейтинги “Вечного зова” необычайно высоки.
Понимая, что вразумительных ответов на мои простодушные вопросы я от упомянутых творцов не дождусь, хочу напомнить им скверный анекдот про И. С. Тургенева, “который написал “Муму”, а памятник поставили совсем другому человеку”.
Может, ты, дорогой читатель, ответишь, кто памятники себе творит нерукотворные?
ЗАЧЕМ РАСПИНАТЬ ЛЮБОВЬ ЗЕМНУЮ?
Вообще-то я сегодня хотел озадачить читателя и своих “героев” совсем другим вопросом. Но, вернувшись в Москву после полуторамесячного счастья жить в Михайловском и Изборске, включил телевизор и вместо новостей наткнулся на самую пошлую (после, конечно, швыдковской выгребной ямы) передачку “Апокриф”. А там, в продолжение зимней программы экс-министра “В России секса нет”, та же сладострастная, циничная и очень некрасивая тусовка обсуждала проблемы любви с точки зрения сексопатологов, гинекологов и “духовной” нашей “элиты”. Ну, меня и прорвало, вопросы так и полезли в голову, один страшнее другого.
Раньше меня, много лет работавшего на ТВ, возмущала цензура, запрещавшая показывать в кадре храмы с крестами, называть иконы иконами, а не картинами, восторгаться красотою русского лада и старыми культурными традициями. Теперь ясно, как так называемые коммунисты — ярославский мужик А. Яковлев и промозглый коминтерновец Б. Пономарёв — рьяно ненавидели всё русское и ставили нам палки в колёса.
Где же нынe цензоры? Передачу “Апокриф”, одурманивающую нашу молодёжь, ведёт как бы писатель Виктор Ерофеев! Человек, явно нуждающийся в услугах психотерапевта по части сексуальной неуравновешенности и ущербности, изливает свои неудовлетворённые мужские амбиции на страницы пошлых книг и на головы бедных российских зрителей. Не стану пересказывать его литературные и журналистские заморочки, дабы пощадить нерастленного читателя. Но для цензоров из нашего “министерства правды” приведу один из ерофеевских перлов, напечатанных на люксовой бумаге журнала “Огонёк”. Витенька влюблён в очередную половую машинку, может, даже и несовершеннолетнюю, но познавшую всю закулисную сторону современного секса. И с каким восхищением её кавалер пишет о “художественном” шедевре своей партнёрши (а она, конечно же, гениальный фотограф!), висящем в их спальне. А на том фотошедевре с помощью лучшей съёмочной техники изображена плавающая в моче прокладка, да ещё, как настойчиво подчёркивает автор, брошенная в шикарный заграничный унитаз.
