Качественные изменения происходили в предвоенные годы в сельском хозяйстве. Как отмечается в учебнике, “...к началу третьей пятилетки была в основном завершена коллективизация сельского хозяйства СССР. Индивидуальных крестьянских хозяйств оставалось лишь 7%. Большую их часть составляли хозяйства скотоводов, оленеводов, пастухов, охотников, рыболовов на окраинах страны. Основными ячейками сельской жизни стали колхозы, которых по всей стране насчитывалось 237 тыс. В 1937 г. был собран хороший урожай (98 млн т), животноводство достигло довоенного уровня (1913 г. —
А. К.
)”. По мере решения задач сплошной коллективизации шла на убыль репрессивная политика властей в отношении деревни, сокращались размеры “кулацкой ссылки”. В подтверждение этого в учебнике приводятся следующие данные: “В 1933 г. на спецпоселение было отправлено почти 400 тыс. кулаков и членов их семей, в 1934 г. — 255 тыс., в 1935 г. — 246 тыс., в 1936 г. — 165 тыс., в 1937 — 128 тыс. В мае 1934 г. трудопоселенцы были восстановлены в гражданских правах, с января 1935 г. — в избирательных. Однако они всё ещё не имели права возвращаться на старые места своего проживания, не призывались в армию. Эти ограничения были сняты с них в конце 1938 г.”. Так постепенно зарубцовывались раны, нанесённые деревне в ходе проведения политики сплошной коллективизации в начале 1930-х годов.
Менялась и экономическая жизнь села. По мнению автора учебника, положение в аграрном секторе за годы предвоенной третьей пятилетки стабилизировалось, производство имело тенденцию к росту, “хотя и сдерживалось переключением внимания и ресурсов на оборонные отрасли хозяйства. Если в канун “революции сверху” (т. е. в конце 1920-х годов, перед началом коллективизации. —
А. К.
) в стране ежегодно производилось 72—73 млн т зерна, более 5 млн т мяса, свыше 30 млн т молока, то в конце 30-х — начале 40-х годов — соответственно 75—80, 4—5 и 70 млн т. Однако в конце 20-х 0
Евгений БОЛОТИН • “Какой-то крестьянин Опекушин...” (Наш современник N6 2004)
Евгений БОЛОТИН
“Какой-то крестьянин Опекушин…”
Очерк жизни великого русского скульптора
Памятник А. С. Пушкину
Александр Михайлович Опекушин увлеченно работал над грандиозной скульптурой Нестора-летописца, когда объявили конкурс на памятник А. С. Пушкину, который решено было установить на родине поэта — в Москве. Нет, Опекушин не мог упустить такой шанс. Он потерял покой и сон. Желающим принять участие в конкурсе отводилось лишь 8 месяцев. Это были месяцы напряженной работы мысли, своеобразные университеты эстетического обогащения, гражданского совершенствования. Опекушин прочитал и перечитал всего Пушкина. Никогда ранее не пытавшийся сочинять, он вдруг начал заговаривать стихами. К тому периоду относится сохранившийся в архивах единственный поэтический автограф Опекушина.
Я ехал утром в Храм искусства,
И возмутительною сценой душа была поражена:
На морозе лежала женщина полуобнажена.
Окровавленная, но очень недурная,
Была пьяна без чувств.
С их благородьем в авангарде,
Что было видно по кокарде,
Толпа стояла
И над падшей хохотала.
Явился страж порядка и
“Ваньку” из-за ворот привлек.
Я ему заметил...
“Не ваше дело!” — мне ответил
И, точно хлам какой, повлек.
Коса роскошная свисала
И след кровавый заметала.
Мне эта сцена сердце надрывала.
Толпа все так же хохотала.
И думал я: “О, правый Боже,
Отчего же Ты не взглянешь
На бессердечную толпу
И громче ужаса не грянешь?!” (1)
При всей литературной беспомощности, это стихотворение довольно зримо передает уличную сценку Петербурга 70-х годов XIX столетия. Но что главнее для нас — характеризует нравственный облик скульптора, его душевный настрой в период работы над образом поэта.
Он изучает весь изобразительный материал, связанный с Пушкиным, прижизненные портреты, выполненные О. Кипренским и В. Тропининым. Посмертную маску, снятую скульптором С. Гальбергом, и его же работы бюст Пушкина, а также бюст, созданный в 1837 году выдающимся скульптором И. Витали.
