В. Зенькович (“Интерфакс”): Александр Григорьевич, меня удивляет порой Ваше терпение. То какие-то чудаки не дают Вам воздушного коридора для полета. То другие чудаки шантажируют ценами на газ. Вам никогда не хотелось плюнуть на это всё? Не хотите интеграцию, ну и не надо!
А. Лукашенко:
Отойти от этой проблемы я не могу по двум причинам.
Во-первых, я же был инициатором всего этого. Мне могут сказать: “Ты заварил эту кашу, а теперь “плюнул” и пошел?” Я был и остаюсь сторонником братских, дружеских отношений Беларуси и России. И до сих пор считаю — и об этом говорил руководству России на Высшем Госсовете, — ну, придут после нас умные люди, давайте не разрушим то, что наработано, оставим им, может, они смогут договориться и сделать шаги вперед? Давайте это сохраним.
Это тоже достояние, и мы немало для этого сделали. И я немало здоровья на это положил.
Во-вторых, я Президент. В данном случае “машина”, которая вынуждена действовать в заданном направлении. А направление задал мне белорусский народ. Я не могу поступить так, как вы сказали, потому что это уровень обычного гражданина, но не Президента, который заботится о своей стране.
Президент не имеет права так поступать.
Хотя, конечно, порой трудно и обидно, и, может быть, даже больно.
С. Протас (“Звязда”): Ваша позиция известна. Все знают, что Вы выступаете за Союз с Россией. А вот как Вы думаете, сами россияне хотят этого нашего Союза или нет?
А. Лукашенко:
Россияне не меньше, а еще больше, чем белорусы сегодня, хотят этого Союза. Я ведь Россию знаю прекрасно, я объехал всю Россию. И встречаюсь не только с простыми людьми, а имею контакты и с очень богатыми людьми, даже олигархами. С некоторыми общался плотно и знаю их позиции. Они хотят единства. Причин много. У обычных россиян — это боль за разрушение страны, уважение к нашему народу. Ведь белорусы нигде никому не создавали проблем, в том числе и в России, и в Казахстане и так далее. Так что это чувство, оно у русского человека, у россиян осталось. Притом все конфессии — православные, католики, мусульмане, — все народы и народности очень хорошо относятся к нашей стране, к белорусам.
Это одна причина. Есть вторая причина — экономическая. Вы же прекрасно понимаете: все, что сегодня передвигается между такой огромной страной, как Россия, и таким экономическим монстром, каким является Евросоюз, практически все идет через “горловину” — Беларусь. Так сложилось.
Прибалты, в силу их политики, сузили эту горловину. Таким образом, Россия поставила себя в некую зависимость от своих братьев, скажем так. Но мы ей никогда не препятствуем и не будем препятствовать.
Это решение многих экономических проблем, это гарантия торговли, общения с Европейским Союзом.
Это вторая причина. На неё ориентируется бизнес-элита. Можно назвать еще ряд причин — военно-политические, политические, дипломатические. Как бы там ни было, когда России было очень сложно, я помню Стамбульский саммит, когда все навалились на Ельцина за Чечню, рядом встала одна страна. Да еще как встала!
(Аплодисменты.)
Мне пришлось, это показывали по телевидению, очень жестко выступить прежде всего против Квасьневского, Гавела и других “великих правозащитников”, которые, сидя в Европе, не зная ничего, начали “решать” российские проблемы. И знаете, расчувствовавшись, Ельцин подошел и говорит: “Спасибо тебе, единственная страна, единственный человек, которые встали на защиту...”
Мы немножко охладили их пыл там, в резолюцию не прошла ни одна формулировка. Это тоже дорогого стоит. Я просто один пример привел. Правда и то, что россияне нас поддерживают, а сейчас еще больше, чем мы их, на дипломатическом поприще. За это им спасибо.
Сотрудничество в военном отношении: совместные учения. Россияне участвовали — их военнослужащие, их самолеты. Вы бы посмотрели на офицеров, на русских людей из элитной Кантемировской дивизии. Я к ним подошел и поблагодарил. Они стояли и плакали, видя это возрожденное братство, реальное сотрудничество в военной сфере. Наверное, вы недавно прочитали информацию о том, что в ближайшее время модернизированные зенитно-ракетные комплексы “С-300”, которых я добивался, будут установлены на соответствующих позициях в Беларуси. Это о чем говорит? О высоком доверии военных к белорусской армии, о том, что мы защищаем здесь Россию.
