Позиция Советской России в отношении Польши, выраженная в обще-известных политических декларациях, обуславливалась также тяжелейшим внутриполитическим и международным положением страны: продолжающейся гражданской войной, иностранной военной интервенцией, всеобщей хозяйственной разрухой, голодом, эпидемиями, усталостью народа и пр. Отсюда естественная острая заинтересованность в заключении мира, в мирной передышке, как тогда говорили, в нормализации отношений, особенно с соседними государствами, даже ценой территориальных потерь и уступок. На проведение иного курса просто не было реальных возможностей. Поэтому нелепо обвинять Россию в этот период в агрессивных намерениях в отношении соседних стран, как это иногда имеет место. Но если Россия тогда шла на такие уступки, то не потому, что считала справедливыми претензии соседей, а потому, что не было иного пути выхода из войны и ослабления угрозы для самого своего существования. Подобный подход проводился и в отношении Польши, нормализации связей с которой Москва придавала большое значение и на протяжении всего периода постоянно предлагала прекратить вооружённое противостояние, установить дипломатические отношения, приступить к решению путём переговоров многих практических вопросов, возникших в результате мировой войны и в связи с фактом отхода Польши от России.
Документально подтверждается, что, к сожалению, все подобные предложения под теми или иными неубедительными предлогами отвергались польской стороной или же вообще оставлялись без внимания. Имеющаяся нотная переписка того времени между ведомствами иностранных дел даёт богатый фактический материал для восстановления картины взаимоотношений. Эта переписка доступна для всех, большая часть её опубликована в различных сборниках, вышедших в СССР и Польше. Мы ограничимся приведением лишь одного из первых документов того времени, наиболее характерного, по нашему мнению.
Из ноты народного комиссара иностранных дел Г. В. Чичерина
министру иностранных дел Польши
Л. Василевскому
28 ноября 1918 года
Нельзя не сожалеть о том, что до сих пор мы не получили ответа на наше извещение о том, что Советское правительство назначило своим представителем в Польше доктора Юлиана Мархлевского. Мы просим Министерство иностранных дел ответить нам, согласно ли оно принять гражданина Мархлевского в качестве советского представителя, причём мы охотно согласимся на присылку в Москву представителя Польского государства. Мы будем также очень благодарны, если Польское правительство установит с нами постоянное сообщение по радио и обмен известиями о положении дел, что будет содействовать разъяснению и мирному улаживанию всяких могущих возникнуть между обоими государствами конфликтов.
Чичерин*
А что же на это польская сторона?
С учётом складывающейся обстановки Варшава не устояла перед соблазном воспользоваться временным ослаблением Российского государства и попытаться добиться максимальных территориальных приобретений на востоке. Подобная точка зрения возобладала в тогдашнем польском руководстве. Некоторыми политическими кругами (Р. Дмовский) вынаши-вались совершенно оторванные от реальности имперские планы вернуть Польшу в границы 1772 г., т. е. до первого раздела страны, с присоединением бесспорно украинских, белорусских и литовских земель. Начальником государства Ю. Пилсудским выдвигался несколько иной по форме план с псевдодемократической маскировкой, который на многие годы составил основу внешней политики страны. Речь идёт о известной федералистской концепции Пилсудского, исходившей из расчленения соседей на востоке с применением военной силы и создания федерации Польши с Украиной, Белоруссией, прибалтийскими странами и, возможно, Финляндией и Румынией, естественно, под эгидой Польши.
Польша начинает в это время вести большую дипломатическую игру, намеренно затягивая установление нормальных отношений с Советской Россией. Варшава выжидает, маневрирует, ищет благоприятного для себя момента, не отвечает на предложения Москвы и Киева об установлении официальных отношений и обмене дипломатическими представителями. Направляемые ей ноты по этим вопросам не публикуются и тем самым скрываются от польского общественного мнения. А тем временем продвижение польских войск беспрерывно продолжалось на всём протяжении 1919 года и первых месяцев 1920 года. Вот хроника наступательных операций польских соединений: в феврале 1919 года они захватили Брест, в марте — Пинск, в апреле — Лиду, в июле — Молодечно, а в августе — Минск. По сути дела идёт настоящая необъявленная война. И напрасно Москвой направлялись послания с выражением готовности немедленно вступить в переговоры, они польской стороной попросту игнорировались. Об этом свидетельствуют помещаемые ниже документы.
