Корреспондент (Сильвия Фролова), чтобы направить мысль почтенного, почти столетнего старика, который, естественно, и слыхом не слыхивал обо мне, задала ему вопрос:
“В московском ежемесячнике “Наш современник” появилась статья его главного редактора Станислава Куняева, цель которой — представить российскому общественному мнению все польские преступления, совершенные против русского народа. Здесь шовинизм доведен до предела помешательства… Не представляет ли эта публикация наилучшее доказательство того, что от обыкновенного невежества до презрения путь безумно короток, а тогда можно уже внушать всякую чепуху?”
Мудрый старик Чеслав Милош, застигнутый врасплох пропагандистским залпом интервьюерши, попытался отшутиться:
“А что до статьи Куняева… Есть один непреложный факт: Россия была больше, а Польша — меньше. Если говорят, что все преступления совершил кролик, то нужно отнестись к этому скептически… Есть такой анекдот на варшавском диалекте о том, как собака набросилась на кролика. В возникшем скандале обвинили хозяина собаки, который ответил: “Кролик первый начал!”
Анекдот остроумен, но российско-польские отношения сложнее анекдота. Были времена, когда Польша чувствовала себя сильнее России. Стефан Баторий пошел войной на нас в 1576 году, штурмовал Псков, в начале XVII века поляки были хозяевами положения в России, даже после изгнания из Москвы их шайки много лет бродили по русским просторам “с огнем и мечом”… Кролики на такое неспособны.
А стотысячная армия Понятовского в составе наполеоновских двунадесяти языков — это что? Наполеон кролика в свой поход на русского медведя вряд ли пригласил бы.
Впрочем, Польша, каждый раз провоцируя драку с Россией, всегда надеялась на западное заступничество: на Бонапарта в 1812 г., на Ватикан и Францию в 1830 г., на Тройственный союз в 1863-м, на Антанту и на французских советников в 1919—1920 гг., на Черчилля в 1944-м… Все эти надежды рушились. Запад либо проигрывал войны с Россией, либо предавал свою захудалую славянскую родственницу. И лишь сейчас, после разгрома Ирака, “братец кролик”, по традиции примкнувший к американскому орлу и британскому льву, не просчитался. За очень важную услугу он получил редкую возможность впервые в истории выступать в роли победителя, контролировать огромную часть покорённой страны, чувствовать себя не каким-то мелким колонизатором, а дрессировщиком и укротителем аравийского гепарда. Но не будем забывать, что англо-американские завоеватели приглашают в Ирак поляков на место своих солдат, которых каждый день убивают иракские партизаны. Так что готовьтесь и к этому, панове. Жаль, что уроки Монте-Кассино не пошли вам впрок. Поистине опять вспомнишь Сталина, который вслед уходящей в Иран армии Андерса сказал: “Да, я понимаю, что англичанам нужны ваши солдаты”.
Вот так сбылись мечты “братца кролика”, с чем и поздравляем Вас, Чеслав Милош…
Станислав КУНЯЕВ
Юрий ИВАНОВ
ОЧЕРКИ ИСТОРИИ СОВЕТСКО-ПОЛЬСКИХ
ОТНОШЕНИЙ в ДОКУМЕНТАХ
1917—1945 гг.
Глава I
Октябрьская революция в России
и независимость Польши
Обратимся к документам, принятым в первые дни революции, — Декрету о мире от 26 октября (8 ноября) 1917 года и Декларации прав народов России от 2/15 ноября 1917 года. В первом акте — в общем плане, а во втором — более конкретно закреплялось в законодательном порядке
“право всех народов России (в том числе и польского) на свободное самоуправление вплоть до отделения и образования самостоятельного государства”.
Следует подчеркнуть уникальный характер подобной декларации: чётко сформулированного положения о праве каждой нации на свою государственность, принятого высшими законодательными и исполнительными органами какой-либо страны, в то время просто не существовало.
Таким образом, уже в первые дни российской революции была создана правовая база для образования самостоятельного польского государства. Что касается других держав, участвующих в мировой войне, то их позиции в польском вопросе выглядели значительно слабее и проигрывали по сравнению с вышеупомянутыми Декретом и Декларацией.
