…Но вернемся в живой мир. К настоящим людям, настоящим чувствам и поступкам. К жизни и подвигу Олега Зобова.
Так вышло, что не сложилась у Олега семейная жизнь. У него не было детей. Все свое время отдавал он ратному труду, a матери говорил: “Мои солдаты будут твоими сыновьями”. И солдаты платили и по сей день платят любовью своему командиру. “Орел наш, — писали они в госпиталь — держись! Так, как ты держался в Чечне!” Известие о награждении Золотой Звездой Героя России Олег Зобов встретил устало-спокойно. “Это награда не только моя, но и всех бойцов, с которыми я входил новогодней ночью в Грозный, в ней частица каждого, кто был в том бою. Наконец-то каждый оценен по достоинству и по совести”. Истинное благородство, жертвенность, исконно русская общинность, которую так хотят превратить в культ себялюбия певцы “новорусской” морали.
В день смерти, когда все, и сам Олег, понимали, что его жизни остались считанные часы, Мария Никитична плакала в больничной палате. Олег подозвал ее и строго сказал: “Прекрати сейчас же! Ты хотела бы, чтобы сто шестьдесят три матери плакали, или ты одна?” Он так не хотел умирать, даже невыносимые боли последних месяцев не убили в нем жажду жизни. “Держите меня! — просил он, взяв за руки мать и крестную, — нe отпускайте!”. С этими словами он сделал свой последний вздох. И с тех пор ежедневно в течение четырех лет ходит мать на могилу, выплакивает слезы, которые сдержала тогда, у постели сына, умиравшего за Отечество и за своих солдат. За други своя...
Что мы можем сделать для матери? Только одно — не обрывать ниточку памяти. Это надо не столько ей, сколько нам самим. Чтобы очистить души у памятника тому, кто не прятал сердце за спины ребят. Чтобы помнить: есть вечное, есть святое. Пока мы помним это, мы — народ! Порвем тоненькую ниточку — и все, мы просто население, бери нас тогда голыми руками!
ЕВГЕНИЙ РОДИОНОВ:
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ
Пограничник Евгений Родионов попал в плен к чеченским бандитам с тремя другими воинами-пограничниками во время боевых действий на границе Чечни и Ингушетии в феврале 1996 года. У молодых солдат срочной службы был выбор: принять веру врага и сохранить жизнь или мучени-чески погибнуть. Принять веру врага — значило взять в руки оружие и стрелять по своим: предателей бандиты повязывали кровью. Они предпочли смерть предательству — рядовой Евгений Родионов, младший сержант Андрей Трусов, рядовой Игорь Яковлев, рядовой Александр Железнов.
И все же некоторые задают мне вопрос: “Что же особенного они совершили? Ни в одном бою не участвовали, ни одного танка-самолета не подбили. Никого не спасли, рискуя жизнью”. Эта правда. Только не вся. В наше время измены, трусости и обмана, вдали от родных и близких восемнадцатилетние мальчики в плену под пытками не стали предателями. Много это или мало? Подвиг это или нет? Пусть каждый мысленно поставит себя на место одного из этих мальчиков. Пусть хотя бы на мгновение представит холодный февраль 96-го, чеченский каменный мешок с решеткой, без отопления, голод и избиения, унижения и изощренные пытки. Сколько таких мгновений было в ста длинных, долгих днях и ночах плена? И ежедневное предложение прекратить все это тотчас же в обмен на предательство Родины…
Какую же силу духа, какое мужество нужно иметь, чтобы не стать иудами!
...Об этом подвиге в последнее время написано много статей, снято немало телерепортажей. Главным образом они касаются Евгения Родионова, который не предал Отечество и Православную веру. Собственно говоря, и известен подвиг четверых стал благодаря Евгению. Он один из плененных носил нательный крестик, который и был найден в ноябре 1996-го неподалеку от чеченского селения Бамут в воронке из-под авиабомбы — братской могиле пограничников. Этот крестик вызывал особую злобу мучителей. Они требовали, чтобы Женя своими руками снял его и отрекся от Христа. За отказ сделать это в день его рождения, 23 мая, нелюди заживо отрезали солдату голову. С тех пор прошло более семи лет, но среди церковных иерархов нет единодушия в оценке его мученической кончины, и хотя многие думают, что он причислен к лику святых, это не так.
